Свадьба - Гарвуд Джулия

Боль пронзила Бренну, и она принялась бороться с ним, требуя прекратить. Она даже заплакала, но, когда он издал вопль и затих, она растерялась, не в силах понять, зол он или разочарован.

Наконец до Коннора дошло, что она плачет. Он тут же остановился и попытался успокоить ее:

– Все будет хорошо. Боль пройдет.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю.

Он говорил так уверенно, что Бренна решила не спорить.

К тому же первая острая боль прошла. То, что он делал сейчас, пока еще не очень нравилось ей, но появилась надежда, что, как только он кончит, боль пройдет. Она собралась попросить его поторопиться, но он снова поцеловал ее, догадавшись, что ей больше нравятся поцелуи, чем разговоры.

Он продолжал нежно поглаживать и целовать ее, пока не почувствовал, что ее рука, впившаяся в него, расслабилась.

Потом Коннор снова стал двигаться, но медленно, обещая себе, что, как только она попросит, он сразу остановится. Даже если это убьет его.

Но вместо того чтобы бороться с ним или чего-то от него требовать, она обняла его за шею. Ему хотелось, чтобы жена не просто терпела его, а тоже испытывала к нему страсть, и он старался разжечь ее. Между горячими поцелуями он бессвязно шептал ей ласковые слова, в большинстве своем бессмысленные, но, кажется, Бренна ничего не имела против. Его терпение было вознаграждено – она тоже начала двигаться под ним.

Коннор приподнялся на руках, желая заглянуть ей в глаза. Они еще были полны слез, но это уже были слезы страсти. Или ему показалось?

Он надеялся, что нет. Коннор не хотел причинять ей боль. Он еще раз поклялся самому себе, что прекратит все, как только ей станет больно. Хотя трудно было представить, как он сможет прерваться.

– Мне остановиться? – хриплым от переполнявших его чувств голосом спросил он.

Голос был сердитый. Она посмотрела на него и увидела над собой его окаменевший подбородок, капли пота на лбу. Боже, она снова делает что-то не так? Но она с трудом могла думать об этом, внутри нее что-то нарастало, доселе неведомое, но удивительно приятное; она задвигалась под ним, подняла колени, чтобы он еще глубже вошел в нее, и почувствовала внутри какой-то взрыв, от которого ощутила сладостный прилив удовольствия. Не удержавшись, она снова стала двигаться.

Он издал стон, похожий на рычание.

– Я рассердила тебя? – прошептала она. Он покачал головой и еще раз повторил:

– Ты хочешь, чтобы я прекратил?

– Нет, – сказала она.

Он медленно вышел из нее, улыбаясь, потому что инстинктивно она сжала его ногами, пытаясь удержать. И тогда он начал снова, наблюдая за ее лицом, чтобы уловить первые признаки неудовольствия.

Бренна крепко зажмурилась, испустила легкий стон и попросила его продолжать.

Только этого Коннор и ждал. Он буквально летал над ней, его удары становились все глубже и сильнее. О Боже, как ему нравилось, что она так тесно прижимается к нему и так стонет!

Он знал, что произойдет: очень скоро она вся будет принадлежать ему – телом, умом, сердцем.

Он будет доволен. Удовлетворен. Как всегда.

Коннор двигался без остановки, Бренна извивалась в его руках, выгибалась ему навстречу, приподнимала бедра, а он становился все настойчивее.

Она же, забыв обо всем, царапала его спину, вскрикивая от удовольствия и тем самым давая ему понять, как ей нравится то, что он делает.

– О Боже!

– Нет, девочка, не Боже, а Коннор.

Она не понимала, что он говорит, ей было невыразимо хорошо, и, желая сообщить ему об этом, она кричала:

– Еще! Еще!

Ее жажда подстегивала его жажду. Теперь уже не он, а она вела себя наступательно: она гладила его, царапала, трогала где вздумается, куда попадали руки.

Приоткрыв рот, она приникла к нему долгим, жадным, влажным поцелуем. Он уже не мог остановиться, ее страсть распаляла его собственную, он точно потерял рассудок.

Мир разорвался на части. Удар следовал за ударом, и наконец он сильно рванулся вперед и выпустил в нее все, выкрикивая ее имя. В этот момент, казалось, биение их сердец слилось воедино, а души сплелись. Именно в этот миг Бренна тоже достигла своей вершины.

Она прижалась к мужу так тесно, будто от него зависела ее жизнь. Услышав свое имя и почувствовав, как он напрягся, она перестала бороться с собой. Страстный трепет экстаза охватил ее, Коннор был еще с ней, он крепко сжимал ее тело и как бы говорил: все хорошо, все хорошо, без конца повторяя ее имя.

Ей казалось, экстаз никогда не оставит ее, но нет, скоро он прошел. Всхлипывая у плеча Коннора, счастливая от пережитого удовольствия, она чувствовала себя совершенно обессиленной, но была необыкновенно горда собой.