Возвращение магии - Клейпас Лиза

- Всего лишь друг?

Десять минут назад Алина бы без колебаний ответила «да». Сейчас же, в свете предложения, сделанного Адамом, она внимательно обдумала вопрос. – Он хочет на мне жениться, - призналась она.

Выражение лица Маккенны оставалось абсолютно спокойным, но в глазах его вспыхнул странный огонек. – И ты согласишься?

Алина посмотрела на него - он стоял прямо перед ней, наполовину в тени, наполовину–на свету, и она почувствовала перемены, происходящие в ее теле, кожа ее загорелась под синим шелком, соски затвердели. Грудь и живот вдруг наполнились теплом, словно кто-то согрел их дыханием. – Возможно, - услышала она свой шепот.

Маккенна подошел к ней, протянув руку в молчаливом приказе. Она позволила ему помочь ей подняться и почувствовала, как его длинные пальцы обхватили ее затянутое в перчатку запястье, как раз под плетеным кольцом из белых бутонов роз. Ее запястье оставалось мягким и уступчивым в его хватке. Она почувствовала, как ее сердце тут же сжалось, когда его большой палец скользнул по ее ладони. Их руки были в перчатках, и все же одного только движения его пальцев оказалось достаточно, чтобы ее пульс пустился вскачь.

- Маккенна, - тихо сказала она, - почему ты не предупредил меня заранее о том, что возвращаешься в Стоуни Кросс так неожиданно?

- Я не думал, что для тебя имеет какое-то значение, приеду я или нет.

Как ловко он сказал очевидную ложь. Любой бы поверил ему, кроме нее. Не имеет значения? – подумала она словно на грани между болью и горьким смехом. Сколько дождливых дней и одиноких ночей она провела в тоске по нему. В лихорадочном бреду на пороге смерти она повторяла его имя, молилась, чтобы он пришел, мечтала, чтобы он обнимал ее, пока она спит. – Конечно, имеет, - сказала она с натянутой веселостью, отталкивая воспоминания. – Когда-то мы были друзьями, в конце концов.

- Друзьями, - повторил он без интонации.

Очень осторожно Алина высвободила свое запястье из его пальцев. – Ну да. Очень хорошими друзьями. И я так часто думала, что же с тобой стало, после того как ты уехал.

- Теперь ты знаешь. – Его лицо было холодным и спокойным. - Я тоже думал… что случилось с тобой, после того как меня послали в Бристоль? Я слышал, как кто-то упомянул о болезни…

- Давай не будем говорить о моем прошлом, - перебила Алина с нетерпеливым, уничижительным смешком. – Оно довольно скучное, уверяю тебя. Мне гораздо более интересно узнать о тебе. Расскажи мне все. Начни с момента, когда ты впервые высадился в Нью-Йорке.

Поддельное восхищение в ее взгляде, казалось, позабавило Маккенну, как будто он каким-то образом догадался, что она решила держать его на расстоянии, флиртуя с ним, и все же избегая возможности обсудить что-нибудь важное. – Это разговор не для бального зала.

- О, тогда это разговор для гостиной? Разговор для игровой комнаты? Нет? Боже, должно быть, он и в самом деле ужасен. Давай выйдем на улицу. К конюшням. Лошадям будет очень интересно послушать твою историю и вряд ли они станут сплетничать.

- Ты можешь оставить гостей?

- О, Уэстклиф – прекрасный хозяин – он справится.

- Как насчет компаньонки? - спросил он, хотя уже вел ее к боковому выходу из бального зала.

Ее улыбка стала насмешливой. – Женщинам моего возраста не требуются компаньонки, Маккенна.

Он скользнул по ней нервирующе-внимательным взглядом. – Тем не менее, тебе она может пригодиться.

Они прошли по внешнему саду к заднему входу в конюшни. Особняк был спроектирован по европейской модели, и конюшни образовывали одно из крыльев здания, которые окружали двор спереди. Многие часто шутили, что лошади Уэстклифа живут в большей роскоши, чем большинство людей, и это было недалеко от истины. В центре конюшен на плиточном полу стоял большой мраморный питьевой фонтан для лошадей. Сводчатые проходы вели в кладовую, где хранились седла и сбруи, к рядам стойл и в каретный сарай, где сильно пахло полиролью, кожей и воском. Конюшни мало изменились с тех пор, как Маккенна уехал из Стоуни Кросс Парка. Алина задумалась, находит ли он удовольствие в том, что это место так хорошо ему знакомо.

Они остановились в кладовой, на стенах висели седла, уздечки, поводья, грудные и другие кожаные ремни. Деревянные коробки, забитые инструментами для ухода за лошадьми были аккуратно выстроены на полках. В воздухе стоял сильный, но приятный запах лошадей и кожи.

Маккенна подошел к одному из седел и погладил кончиками пальцев износившуюся поверхность. Его темная голова склонилась и, казалось, он вдруг погрузился в воспоминания.