Нож Равальяка - Бенцони Жюльетта

— Такое отчаяние! Хоть волосы рви на голове! — простонал Губерт, закончив рассказ об очередной неудаче.

— Зная, сколько их у тебя осталось, с твоей стороны это было бы непозволительным расточительством, — заметила его сестра.

Вошел Бюиссон с запиской в руке, адресованной барону. Взглянув на нее, Губерт тут же успокоился. Записка была с постоялого двора «Пять рожков», где была оставлена небольшая сумма денег на тот случай, если... Хозяин извещал, что постоялец вернулся. Однако радость оказалась преждевременной. Очень скоро выяснилось, что неуловимый постоялец очень скоро снова исчез. За ним пришел человек, похожий на переодетого лакея, и с тех пор ни того, ни другого на постоялом дворе больше не видели.

— Я не вижу смысла в дальнейших поисках, — вздохнул барон, опустившись в кресло. — Наверняка те, кто хочет воспользоваться его услугами, сочли разумным спрятать его в менее людном месте, чем постоялый двор. Бессвязные речи этого безумца привлекают к нему внимание и возбуждают беспокойство.

— Осмелюсь попросить позволения у господина барона сходить в «Пять рожков» одному, — заговорил Бюиссон. — Может, хозяин опишет мне человека, с которым ушел зеленый постоялец. Не секрет, что порой слуги из знатных домов бывают между собой знакомы.

— Блестящая мысль! Сходите, мой друг! И дай вам бог удачи!

Однако, когда Бюиссон закрыл за собой дверь, барон со вздохом произнес:

— Я ни на что не надеюсь. Если его спрятали у д'Эпернонов, иезуитов или в доме мадам д'Антраг, мы все равно не сможем до него добраться. Он появится только в тот миг, когда нужно будет нанести удар.

После возвращения Бюиссона барон укрепился в своем мнении. Рассказ слуги был крайне неопределенным. Зато на всех произвела удручающее впечатление жалоба хозяина «Пяти рожков»: у него пропал самый длинный кухонный нож. Барон Губерт вскочил на ноги.

— Немедленно отправляюсь к де Сюлли! Он должен знать, к чему привели наши поиски! И возможно, ему придет в голову какое-то решение! В любом случае уж он-то меня выслушает!

Через несколько минут во дворе раздался стук копыт, который вскоре стих за воротами.

К несчастью, министра вновь не было у себя дома, и барон напрасно потратил время...

***

В четверг, 13 мая 1610 года, стояла чудеснейшая погода. На небе не было ни облачка, яркое солнце радостно заливало Париж, освещая улицу Сен-Дени, украшенную розами и полотнищами королевских цветов. По этой нескончаемой улице уроженка Флоренции Мария де Медичи будет доставлена с берега Сены в прославленную монастырскую церковь и получит там французскую корону. Главная героиня торжественной церемонии пребывала в лучезарном настроении, в каком, пожалуй, еще никогда не была. Хотя в этот день ей пришлось очень рано подняться, чтобы успеть прослушать мессу, причаститься, позавтракать и позволить придворным дамам облачить себя в синее бархатное платье, затканное золотыми с бриллиантами королевскими лилиями, с высоким золотым воротником и длинной горностаевой мантией. Королева сияла. Нужно признать, что Генрих достойно подготовил торжество супруги, на расходы не скупился, но чувствовал себя при этом, напротив, прескверно.

Когда спустя несколько дней флорентийский посол явился к королеве с выражением соболезнований, она говорила ему в присутствии свидетелей ее торжества:

— Все было как в раю, не правда ли, господа? Церемония моей коронации красотой своей напоминала божественную гармонию небес!

Как не описать ее?

В церкви были воздвигнуты девятнадцать рядов скамей, и на них в строгом соответствии со знатностью и титулами заняли свои места принцы и принцессы крови, кардиналы, епископы, коронные военные и так далее. Что касается принцесс крови, то беарнец надеялся на этом торжестве соединить полезное с приятным и потребовал присутствия на коронации принца и принцессы Конде, но в очередной раз получил молчаливый отказ. Зато в церкви присутствовала королева Марго, блистающая драгоценностями, словно оклад, и еще более белокурая, чем обычно.

Генрих, защищаясь от напастей судьбы незлобивостью, во время церемонии улыбался всем и каждому. Он наблюдал за праздником из застекленной ложи, сооруженной неподалеку от главного алтаря, где вместе с ним находились архиепископ Реймсский, герцоги д'Эпернон, де Беллегард, де Монбазон и де Рец, а также господа дю Белле, де Вик, де Курси... и де Праслен!