Дар - Гарвуд Джулия

Клан Сент-Джеймсов никогда не называл юного маркиза по имени. Они именовали его просто «мальчик», потому что ему еще предстояло заслужить право на имя. Они должны были сначала его испытать. Конечно, родственники ни минуты не сомневались в том, что мальчишка везде преуспеет. Они знали, что он рожден повелевать.

Судя по его росту, он должен был превратиться в настоящего великана, и семейство надеялось, что он со временем воспитает в себе и другую фамильную черту – неимоверную жестокость. В конце концов, он был одним из них, и на его плечи должны были лечь определенные обязанности.

Пока маркиз подходил к королю Англии, он не отрываясь смотрел на него. Барон пристально наблюдал за юношей. Он помнил, что дядья посоветовали ему не преклонять колени перед королем до тех пор, пока ему не велят сделать это.

Натан пренебрег их наставлениями. Он опустился на одно колено, склонил голову и четким, твердым голосом произнес обет верности королю. И когда король спросил, является ли он для юноши его патроном, подобие улыбки появилось на молодом прекрасном лице.

– Да, милорд, – ответил маркиз. – Вы – мой король и отец.

Барон откровенно любовался этим юным аристократом. По улыбке короля он мог догадаться, что и тот был доволен. Но вот к родственникам Натана это не относилось. Они метали яростные взгляды, готовые каждую минуту перейти к открытой конфронтации. Уинчестеры почувствовали себя несколько увереннее. Они радостно пересмеивались.

Внезапно Натан проворно вскочил на ноги. Он повернул голову в сторону Уинчестеров и долго не отводил от них пристального взора. Ледяное выражение его лица, казалось, мгновенно остудило их дерзкую наглость. Маркиз продолжал смотреть на них до тех пор, пока эти люди не потупили взоры. Мужчины Сент-Джеймс не могли скрыть своего одобрения.

Но юноша не обратил никакого внимания на своих родственников. Он стоял прямо, уверенно расставив ноги, сжав руки за спиной, и смотрел перед собой. Лицо его выражало скуку.

Лоуренс встал так, чтобы Натан мог его видеть, и кивнул. Он хотел, чтобы юноша знал, что барон очень доволен его поведением.

Натан ответил Лоуренсу быстрым кивком. Барон спрятал улыбку. Своеволие мальчишки согревало ему сердце. Он поступил наперекор семье, пренебрег ужасающими последствиями, которые наверняка грядут, но поступил он должным образом. Лоуренс почувствовал отцовскую гордость, и это было довольно странно, поскольку он никогда не был женат и не имел собственных детей.

Ему было любопытно, сумеет ли Натан сохранить маску равнодушия и скуки на протяжении всей этой длительной церемонии. Именно с этой мыслью он и направился за невестой.

Едва поднявшись по лестнице, он услышал ее всхлипывания. Время от времени они прерывались рассерженным мужским голосом. Барону пришлось дважды постучать в дверь, прежде чем граф Уинчестер, отец невесты, распахнул ее. Лицо графа было красным от гнева.

– Уже давно пора, – прорычал граф.

– Король задержался, – ответил барон. Граф раздраженно кивнул.

– Зайди, Лоуренс. Помоги, дружище, отвести ее вниз. Она чуточку упрямится.

В голосе графа прозвучало такое неподдельное изумление, что барон не смог сдержать улыбки:

– Я слышал, что упрямство характерно для невест столь юного возраста.

А я никогда не подозревал об этом, – пробормотал граф. – Хотя, по правде сказать, я вообще первый раз остался с Сарой наедине. Я даже не уверен, знает ли она наверняка, кто я, – добавил он, немного помолчав. – Безусловно, я ей сказал об этом, но ты сейчас сам убедишься, способна ли она что-либо воспринимать. Я не мог даже представить, что с ней будет так трудно.

Лоуренс не мог скрыть своего возмущения, услышав откровения графа.

– Гарольд, – обратился он к графу по имени, – если мне не изменяет память, то, кроме Сары, у тебя есть две другие дочери, и обе они старше этой девочки. И я не понимаю, как можно быть таким…

Граф не дал ему закончить.

– До настоящего момента мне не приходилось бывать ни с одной из них, – проворчал он.

Лоуренс подумал о том, насколько цинично это признание. Он покачал головой и проследовал за графом в комнату. Здесь он и увидел невесту. Она сидела на краю подоконника и смотрела в окно.

Девочка тотчас прекратила всхлипывать, как только увидела вошедшего. Лоуренс подумал, что она была самой очаровательной невестой из тех, кого он когда-либо видел. Копна золотых волос обрамляла ее ангельское личико. На головке был надет венок из весенних цветов, а переносицу ее прелестного носика украшала россыпь веснушек. Карие глаза ее были полны слез, которые градом струились по щекам.