Ирландский клевер - Александрова Кира

— Сто…

— Сто пятьдесят тысяч золотом за эту малышку, хозяин.

Воцарилась гробовая тишина. Морриган, видя злые глаза Джона, поняла, что выше этой цифры ему не потянуть, и неизвестный, похоже, выиграл аукцион. Хозяин дома улыбнулся и потёр руки.

— Она ваша, милорд.

Вот так. В один момент Морриган оказалась продана незнакомцу за баснословное количество денег. "Не иначе, как пират, откуда у него такая прорва золота?"

— Благодарю, — новый хозяин подошёл к девушке и накинул ей на плечи плащ. — Деньги вам сейчас принесут мои люди.

Выходя из комнаты, Морриган оглянулась на Джона и поймала его недобрый взгляд: "Мы ещё встретимся", — прочитала она в глубине холодных серых глаз.

— Не волнуйся, детка, он тебя не получит, — услышала Морриган голос. — По крайней мере, не сегодня и не завтра.

Она оглянулась на незнакомца.

— Надеюсь, сударь, — всё, что она ответила.

Усмехнувшись, он молча посадил её на лошадь, и они отправились в порт.

— Тебя не интересует, куда мы едем? — спросил незнакомец спустя некоторое время.

— Я думаю, в порт, — лаконично ответила Морриган. — Поскольку продавец получил чёткие указания продать меня кому-нибудь не из Стамбула. Вы капитан корабля, сударь?

— Тебе не всё ли равно, детка, кто твой хозяин? — насмешливо ответил человек.

— Знаете ли, нет, — спокойно сказала она. — Меня не покидает надежда уехать из Стамбула, и вообще из Турции. Желательно подальше.

Раздался короткий смешок.

— Ты попала в точку, малышка. У меня действительно есть корабль, и я не меньше твоего хочу уехать отсюда.

— Вот и отлично, — кивнула Морриган.

Дальше они ехали молча. В порту девушка, окинув взглядом стройные линии корабля, осталась довольна судном — особенно закрытыми сейчас пушечными портами. Незнакомец провёл её на борт и открыл дверь каюты.

— Прошу, миледи.

Морриган вошла, разглядывая обстановку: широкая кровать, накрытая покрывалом, стол, заваленный бумагами и картами, два стула с высокими спинками, шкаф — ничего лишнего, что загромождало бы пространство. Мужчина сел на стул, Морриган, не дожидаясь приглашения, на второй — она решила, что в присутствии нынешнего хозяина может позволить себе некоторые вольности.

— Теперь можно и поговорить, — он улыбнулся. — Как же мне тебя называть, детка?

Девушка пожала плечами.

— Морриган. Или как вы пожелаете, милорд.

— Хм. Просто Морриган?

— Морриган де Сент-Эвье, если вам так интересно знать.

— Англичанка, как я вижу?

Она кивнула, недоумевая, к чему все вопросы. Обычно хозяину, мягко говоря, наплевать, откуда его покупка, всё равно общение между ними происходит в основном в постели, где разговоры ни к чему.

— Между прочим, Морриган де Сент-Эвье, мы с тобой соседи.

Девушка подняла брови.

— Случайно, мы не могли встречаться? Ваше лицо кажется мне смутно знакомым. И… простите моё невежество, но я понятия не имею, кто наши соседи. Я почти не выходила из замка.

— Мы как-то встречались, когда ваш отец вёз вас в монастырь. Я Робин де Риверс, детка, если тебя интересует моё имя.

— Послушайте, давайте определимся, — решительно произнесла Морриган. — Или вы обращаетесь ко мне по всем правилам, если хотите казаться вежливым, или отбрасываете все церемонии.

Де Риверс расхохотался, откинувшись на спинку стула.

— Ты с характером, Морриган, как я посмотрю, — продолжая улыбаться, ответил он. — Пожалуй, обращаться к тебе "леди Сент-Эвье" будет глупо после того, как я отвалил за тебя кучу золотых, согласна? Потому я буду называть тебя так, как мне нравится.

Она кивнула.

— Как вам будет угодно, милорд.

— Расскажи-ка, как тебя угораздило попасть в гарем? — поинтересовался Робин. — За каким чёртом тебя понесло в море?

— Меня продал собственный брат, — невозмутимо ответствовала Морриган.

Де Риверс поднял брови.

— Занятно, — протянул он. — Лорду Джону срочно понадобились деньги?

— Нет, ему срочно понадобилась я, буквально сразу после смерти папеньки, чтоб ему в аду икалось, — любезно пояснила Морриган. — Дело в том, милорд, что мы с Джоном — единокровные брат и сестра, у нас один отец. Моя мать вышла замуж за вдовца, точнее, её выдали за него, и в результате появилась я. Поскольку папочка обладал нравом весьма дурным, мама предпочла наилучший выход, она умерла от тоски, оставив меня одну в замке с двумя мужчинами и запуганной вусмерть прислугой. Старый лорд не обращал на меня ровно никакого внимания до тех пор, пока мне не исполнилось двенадцать лет, и под корсажем у меня появился намёк на грудь. Заметив, что дочь потихоньку превращается в девушку, он решил, что меня можно выгодно выдать замуж, и попытался сделать из меня примерную невесту, то бишь засунуть в монастырь на учёбу, — Морриган довольно улыбнулась. — Я три раза сбегала из монастыря, доставляя множество хлопот, и в конце концов папа пригрозил посадить меня в подземелье на хлеб и воду. Не очень-то приятно сидеть с крысами, и я согласилась вести себя хорошо и просидеть четыре года в этом чёртовом монастыре. По возвращении в замок меня ждал очередной подарок судьбы в качестве смерти папочки от удара — мы с Джоном остались вдвоём. Надо упомянуть, что как-то в далёком детстве у меня была названная сестра, тоже Морриган, и тоже рыженькая, мама подобрала сиротку в ближней деревне, но та девочка умерла от чахотки буквально перед самой смертью мамы. Джон же вбил себе в голову, что умерла его настоящая сестра, маленькая леди Сент-Эвье, а я не связана с ним никакими родственными узами. Как только папа приказал долго жить, дражайший братец явился ко мне в спальню и нагло предложил стать его любовницей, за что, естественно, получил по физиономии. Подлечив глаз, Джон огорошил меня ещё более безумным предложением стать его женой, тогда я просто выставила его за дверь, даже руки было жалко марать о мерзавца. Мне пришлось поставить засов на дверь комнаты, Джон как будто с цепи сорвался. По замку я одна не ходила, только в сопровождении служанки, а то и двух, работавших в замке прачками — соответственно, они не выглядели заморышами, эти женщины, и Джон боялся в их присутствии приставать ко мне. Правда, из замка я выехать не могла, у меня элементарно не было денег, чтобы доехать до Лондона и поселиться в нашем доме. Да и стража подчинялась Джону, а не мне.