Своенравная леди - Райан Нэн

Выйдя за дверь редакции «Эха», Сюзетта заправила длинные волосы под шляпку и надела короткие белые перчатки. Она прищурилась от яркого сентябрьского солнца, а затем оглянулась, услышав свое имя. От салуна Лонгхорна к ней поспешно приближался погонщик.

— Нат! — воскликнула она, и лицо ее осветилось улыбкой.

— Мисс Сюзетта! — Старый ковбой сдернул с головы грязную шляпу и подошел к ней. — Как поживаете? Боже, вы отлично выглядите.

— Нат, как я рада тебя видеть! — Сюзетта смутила старика, поцеловав его в обветренную щеку. — Когда ты вернулся?

— Мы приехали всего час назад.

— А где Остин? Может, ты сходишь в салун и позовешь его? Я очень хочу его видеть.

— Мистера Бранда здесь нет, мисс, — улыбаясь, сказал Нат. — Он не пробыл в Абилине и двух дней. А что касается остальных, мы…

— Не пробыл и двух дней? Ты хочешь сказать, что он вернулся раньше всех вас? Что он был в Джексборо и не…

— Нет. Он сел на поезд и отправился аж в Нью-Йорк! Мистер Бранд очень красивый мужчина, и надеюсь, что когда-нибудь найдет себе красивую леди и снова женится. Да, сударыня, надеюсь…

— Да, да, Нат, я согласна с тобой. Приходи ко мне ужинать. Я рада твоему возвращению. — Сюзетта постаралась скрыть смятение.

— Хорошо быть дома, — улыбнулся он.

На следующее утро Сюзетта получила короткое письмо со штемпелем Нью-Йорка. Она сразу же узнала небрежный почерк Остина.

Разорвав письмо надвое, Сюзетта бросила его в мусорную корзину. Она сваляла дурака, позволив себе почувствовать зависимость от него. Ей все равно, долго ли он будет отсутствовать, а о себе она позаботится сама.

Наступили рождественские каникулы, и Перри, Анна, Джош и малютка Санни уехали в Форт-Уэрт, чтобы провести праздники с родителями Анны. Анна и Перри упрашивали Сюзетту составить им компанию, но она отказалась. В одиночестве Сюзетта отправилась в лес, срубила кедр и украсила его воздушной кукурузой и клюквой. В сочельник она сидела и молча смотрела на кедр. На столе рядом со старой тахтой лежало второе письмо от Остина. Он желал ей счастливого Рождества и сообщал, что едва ли вернется домой до весны. Представив себе, как Остин развлекается в Нью-Йорке, Сюзетта всхлипнула, как убитый горем ребенок.

— О, Остин, ты мне нужен, ты так мне нужен! Как ты мог бросить меня одну?

Тем не менее к Новому году мужество вернулось к ней, и она твердо решила, что ей не нужен ни Остин Бранд, ни кто-либо другой. У нее есть работа в «Эхе», есть собственный дом и друзья.

Весна во всей своей красе стремительно неслась по равнинам. Сюзетта, в старых кожаных штанах, хлопковой рубашке, с перехваченными на затылке золотой заколкой волосами, склонилась с мотыгой над свежевскопанной грядкой. Девушка гордилась своим цветущим садом и трудилась без устали, выпалывая сорняки, душившие нежные зеленые кустики помидоров.

Остин Бранд спрыгнул с лошади прямо перед домом. Увидев Сюзетту, он молча пошел к ней. Она по-прежнему не замечала его.

— Сюзетта, — тихо позвал он.

Девушка повернулась и увидела его. Она улыбнулась, выронила мотыгу и пошла к нему.

— Остин, я рада, что вы дома. Расскажите мне о вашей поездке в Нью-Йорк.

Сердце каждого из них билось с невероятной силой, но отчего-то оба сделали вид, что ничего особенного не происходит и появление Остина после долгого отсутствия — самое обычное дело.

Остин виделся с Сюзеттой не так часто, как ей того хотелось бы. Иногда он приглашал ее на обед в отель «Уичито» и время от времени приезжал в гости к ней на ранчо. Но большей частью они встречались в редакции «Эха». Остин был для нее, как и прежде, настоящим другом, и она знала, что он готов сделать для нее все. Остин также был очарователен и остроумен, и, слушая его веселые рассказы, она смеялась и заливалась краской.

А затем настала пора Остину вновь отправляться в Абилин. Прощаясь, Сюзетта рискнула спросить его:

— Полагаю, в этом году вы тоже поедете в Нью-Йорк?

— А ты будешь скучать по мне, если это случится? — усмехнулся Остин.