В Ночь Седьмой Луны - Холт Виктория

«Ты очень слаба, – сказали они мне, – тебе не следует вставать с постели». Я не чувствовала себя слабой физически, только духовно опустошенной и отчаявшейся.

Все эти месяцы я жила ради моего ребенка. Я представляла в мечтах, как Максимилиан возвращается ко мне и я гордо показываю ему нашего ребенка. Я верила в это так, как всегда верила в реальность тех трех дней совершенного счастья. Я заколебалась, только чтобы не огорчать добрую Илъзу. Но уверенность никогда не Покидала меня. Никогда!

– Я должна увидеть своего ребенка, – сказала я. Доктор Кляйн ужаснулся.

– Это усилит ваше отчаяние.

Я требовала – я хочу видеть свое дитя.

– Мы хороним ее сегодня, – сказал доктор Кляйн.

– Я должна быть там.

– Обряд будет очень простым, а вам нельзя вставать с постели. Вы должны быстрее поправиться.

Я повторила свое требование: я должна видеть своего ребенка, Ильза.

– Елена, милая, все позади. Тебе следует все забыть Ты можешь вернуться домой, забыть весь этот кошмар Пройдет немного времени – и как будто ничего не было. Ты так молода.

Я стояла на своем.

– Так никогда не будет. Все, что, возможно, случится со мной, будет так же незабываемо и реально, как и происшедшее здесь.

– Вы думаете, я смогу это забыть?

– Доктору Карлсбергу теперь это не нужно. Его опыт удался. Ему хотелось бы, чтобы ты вернулась в нормальное состояние.

– Доктор Карлсберг преуспел со своими лекарствами, вызывающими сновидения. Я хочу видеть своего ребенка.

– Елена, дорогая. Лучше не надо.

– Вы пытаетесь убедить меня, что я родила чудовище?

– Конечно, нет. Маленькую девочку, родившуюся мертвой.

– Я ощущала ее такой живой!

– Роды были трудными. Ты так мучилась, гораздо больше, чем представляешь. Все это привело к такому результату. Врачи боялись именно этого. В подобных обстоятельствах это лучший выход.

Я повторила:

– Сегодня они хоронят моего ребенка, я должна видеть ее до погребения.

– Будет лучше...

Я приподнялась на локте и закричала:

– Хватит говорить мне, что мне делать! Я больше не буду жертвой ваших экспериментов.

Ильза казалась испуганной.

– Я переговорю с врачами.

Они усадили меня в кресло на колесиках, потому что доктор не разрешил мне идти. Меня привезли в комнату, где на постаменте стоял маленький гробик. Комната была затенена, но немного света пробивалось через жалюзи и там лежала она, мое маленькое дитя, с маленьким сморщенным личиком, в белом чепчике. Мне хотелось поднять ее на руки, прижать к себе, вдохнуть жизнь в это маленькое слабое тельце.

Горячие слезы хлынули из моих глаз, горькое отчаяние сжало сердце.

Они молча отвезли меня к себе, положили на постель, поправили подушки и расправили простыни. Они делали все, чтобы утешить меня, но утешение не приходило.

Лежа в постели, я слышала голоса женщин с лужайки.

Все кончилось. Сновидение и кошмарный сон. Мне еще не было девятнадцати, но я чувствовала, что пережила больше, чем многие другие за всю свою жизнь.

Ильза не покидала меня ни на минуту. Она постоянно подчеркивала то обстоятельство, что я теперь свободна. Я смогу снова вести прежнюю жизнь, как до Ночи Седьмой луны. Она отвезет меня в Англию, где ничего не изменилось, и это будет для меня наилучшим лекарством.

Я много думала об этом и пришла к выводу, что мне следует поступить именно так.

Мне следует отдалиться от этого безумного приключения. Мне нужно забыть, мне следует начать все сначала.

Я оставалась в клинике доктора Кляйна еще две недели и почти перед отъездом, так я была поглощена своей собственной трагедией, вспомнила Гретхен Шварц.

Я рассказала Ильзе, как я нашла рыдающую девушку в ее комнате, и та обещала разузнать о ней у доктора Кляйна.

Доктор Кляйн сам обратился ко мне.

– Вы спрашивали о Гретхен Шварц. Вы перемолвились словечком. Она рассказала вам свою историю?

– Да, бедняжка. Она была так несчастна.

– Ей не повезло. Она умерла, но с ребенком все в порядке. Прекрасный мальчик.

– А что с ним?

– Ее семья взяла его к себе, и бабушка, а потом дядя обещали позаботиться о нем.

– Бедная Гретхен. Мне так жаль ее.

– Вам пора забыть о печали. Вы поправляетесь и, по словам фрау Глайберг, через несколько недель она отвезет вас на родину.

Мне показалось, что он почти рад этому и уже вычеркнул мое имя из своих списков. Сложный случай, но решенный удовлетворительно.