Дорога страсти - Деверо Джуд

Монтгомери растянулся на покрывале, по-прежнему в одних брюках и нижней рубашке. Он поднял голову к верхушкам деревьев и, похоже, дремал. «Лентяй, — подумала она. — Этот человек — лентяй». Но думая так, она не чувствовала гнева.

— Готова? — спросил он и повернулся к ней.

Он смотрел на нее так, как никто никогда не смотрел. Тейлор определенно никогда не смотрел на нее с таким выражением лица. Она не поняла значения его взгляда, но все же вспыхнула.

— Шоколад должен легко отмыться… я думаю, — нерешительно произнесла она под его пристальным взглядом. Он сел и смотрел на нее почти не моргая.

— Аманда, ты очень красивая, — прошептал он.

— Красота не важна. Главное в человеке — разум, — сказала она и почувствовала абсурдность ситуации: она стоит в одном белье и читает лекцию мужчине. Но она может управлять своими чувствами. Хоть она и покраснела под его взглядом, но она не забыла, что перед ней человек, только что запустивший в нее тортом.

Аманда отвернулась от Монтгомери и попыталась отмыть в пруду платье и волосы. Шоколад смывался с платья с легкостью, и ей стало легче на сердце. Но с волосами было труднее. Чтобы видеть, откуда следует вымыть шоколад, ей требовалось зеркало.

— Позволь мне помочь, — произнес Хэнк за ее спиной, и от звука его голоса она подпрыгнула.

Она не доверяла этому человеку.

— А если я не соглашусь, вы опрокинете мне на голову блюдо с клубникой? — спросила она.

Он опустился на колени и попытался очистить ее волосы с помощью носового платка.

— Я сделал это не потому, что ты со мной не согласилась.

— И что же заставило вас совершить такой возмутительный поступок?

Его рука касалась ее подбородка, и он провел пальцем по ее нижней губе.

Сердце Аманды забилось быстрее. «Нельзя ему это позволять», — подумала она, но не шевельнулась.

— Профсоюз, — тихо напомнила она. Хэнк не отводил взгляда от ее рта.

Наконец он посмотрел ей в глаза и очнулся.

— Ты не разбираешься в том, о чем говорила. Повторяешь, как попугай, слова отца или этого сухаря Тейлора, которого, как тебе кажется, ты любишь.

— На самом деле люблю, профессор Монтгомери.

Он отнял руки от ее лица и начал отряхивать одежду.

— Ты ничего не знаешь о любви. Она выдернула платье из его рук.

— А вы не знаете, что я знаю. Я прекрасно разбираюсь в любви, так как люблю Тейлора уже многие годы, с того времени, как мне исполнилось четырнадцать. И это настоящая неумирающая любовь.

— Я видел вас вместе. Он твой учитель, а не возлюбленный. Сколько раз он говорил тебе, как ты красива? Сколько раз он терял голову от страсти настолько, что тебе приходилось выталкивать его из своей спальни?

— Тейлор — джентльмен. Конечно же, мне не приходилось выталкивать его из спальни. Мне вообще не нужен мужчина, который настолько…

— Страстен? — спросил Хэнк. — Дай я попробую вот так.

Он попытался очистить волосы Аманды краем покрывала, но у него не получилось.

— Они совсем перепутались. Ложись вот сюда, а голову положи на камень — я вымою шоколад из волос.

Аманде идея не понравилась, но она повиновалась. Хэнк опорожнил один из стаканов и вернулся к Аманде, которая лежала в тени на траве, раскинув волосы вокруг головы. Он так громко вздохнул, что она подняла в удивлении голову.

— Я и сама справлюсь, — сказала она, пытаясь подняться.

— Нет, — быстро возразил Хэнк. Он наполнил водой стакан, опустился на колени и осторожно вылил воду на волосы. Он не верил, что это происходит с ним. Раньше он мог оказаться наедине с юной девушкой в одном белье и черных чулках на длинных красивых ногах только по одной причине — если бы сам раздел ее, чтобы заняться любовью. Но сейчас все было более чем невинно — он лишь мыл ей голову.

— Так о чем мы говорили? — спросил он. Возможно, разговор отвлечет его от разглядывания Аманды.

— Вы, как всегда, нападали на меня, — ответила она, но в ее голосе не было гнева. Она закрыла глаза и отдалась приятным ощущениям, чувствуя, как его руки касаются головы и волос. День прошел ужасно, она напрасно потратила кучу времени. Профессор Монтгомери не заинтересовался музеем и в грубой форме дал ей это понять. Потом он кричал на нее и вымазал ей лицо в шоколаде — вот уж действительно ужасный день, — но сейчас ей хотелось лежать вот так вечно, в этой дремотной жаре, и чтобы кто-то лил прохладную воду ей на голову.

Когда Монтгомери поцеловал ее, этот поступок показался ей очень естественным. Она не открыла глаза, и только наслаждалась вкусом его теплых губ. Она подняла руки и обняла его за голову. Кончик его языка коснулся ее, и это ей понравилось. Она бы не протестовала и дальше, если бы он не погладил ее грудь.