По велению короля - Смолл Бертрис

– Вы ласкаете меня, милорд?

– Немного. Но теперь, когда ты стала моей, мне трудно не прикасаться к тебе каждую минуту. Только я не хочу тебя пугать.

– Ты не пугаешь меня, Дункан, – покачала головой Эллен. – Ты очень мягок и нежен.

Вместо ответа он протянул руки, сжал ее лицо и привлек к себе. Мужские губы коснулись ее рта, словно пробуя на вкус, прежде чем завладеть им в страстном поцелуе. Ее губы оказались одновременно шелковистыми, упругими и сладкими. Эллен вздохнула. Ее дыхание слегка отдавало вином, и Дункан, ощутив, как напряглись его чресла, искренне удивился такой реакции. В конце концов, он не юнец со своей первой женщиной. Но в Эллен было нечто столь чувственное и столь невинное, что он почувствовал невольное возбуждение.

– О Боже! – прошептала она, когда он отстранился. Ее щеки стали густо-розовыми.

– Но мне хочется большего, – прошептал он. – Я не могу оторваться от тебя, Эллен Макартур, хозяйка Даффдура.

– Твои поцелуи куда приятнее поцелуя Болгэра, – призналась она. – Когда он поцеловал меня, было ужасно противно, но теперь я поняла: все зависит от того, кто тебя целует, верно, Дункан? Наверное, и я хочу от тебя большего.

Она смешливо сощурилась. Дункан громко рассмеялся. Но тут подошедший Сим сообщил, что повозка прибыла и Пейги уже ужинает на кухне. Эллен поспешно вскочила:

– Пойду повидаюсь с ней. Сим, прошу, покажи мне дорогу на кухню. А потом прикажи мужчинам принести мои вещи, в комнату, где я раньше спала. Не хочу ставить сундуки в нашу спальню, пока мы с Пейги их не разберем.

Дункан остался сидеть с кубком в руках, размышляя, что просто спать рядом с ней сегодня ночью будет куда труднее, чем казалось раньше. Она волновала его, и ее мягкое молодое тело весьма соблазнительно. И у нее восхитительно круглые грудки, совсем как спелые яблочки. У него руки чесались поскорее обнажить их и погладить.

Он представил обнаженную жену с раскинутыми по подушке волосами цвета червонного золота. До чего же лакомый кусочек. И съесть его имеет право он один!

Но тут Дункан неожиданно понял, что мужская плоть уже давно дает о себе знать. Что это с ним творится? Неужели он действительно вожделеет собственную жену? Кажется, именно так и есть.

Он изо всех сил пытался думать о другом. Пора перегонять скот на пастбище. Может, ему переночевать вместе с пастухами? Или… вместо того, чтобы посылать в Клайт гонца, лучше поехать самому? Он не видел братьев уже несколько месяцев. Да, пожалуй, это неплохой выход, И он вынесет их шуточки и уколы и терпеливо ответит на град вопросов Адэр. Можно провести в Клайте два-три дня. А возможно, и дольше.

Эллен, вернувшись в зал, подошла к мужу.

– Пейги очень рада оказаться дома, – улыбнулась она. – Разреши мне самой устроить ее в маленькой комнатке!

– Разумеется. У меня самого кое-какие дела на конюшне. Ты знаешь, где хозяйская спальня. Когда устанешь, иди туда и ложись.

Он почти выбежал из зала. Эллен недоуменно посмотрела вслед мужу. Может, он настолько заботлив, что решил дать ей время прийти в себя? Или сам застенчив от природы?

Поспешив наверх, она увидела рывшуюся в сундуках Пейги.

– Завтра, дорогая, – пообещала Эллен, – мы поставим твой сундук в комнату, которую отвели тебе.

– Собственная комната? – ахнула Пейги.

– Вот именно! – улыбнулась Эллен. – Как раз для тебя! В конце зала. Сэм уже приготовил ее.

Она повела служанку по коридору и, открыв дверь, вошла.

– Комната не очень велика, но в ней есть очаг, кровать и место для сундука. И окно. Ставни сейчас открыты, но, если хочешь, можешь их закрыть. Я подумала, что ты заслуживаешь своего уголка.

Пейги огляделась, и ее глаза повлажнели.

– Спасибо, миледи, – прошептала она.

– Оставляю тебя отдыхать, – сказала Эллен.

– Что?! А кто приготовит тебя к брачной ночи? – вскинулась Пейги.

– Мы с милордом решили сначала получше узнать друг друга. Не более того, – пояснила Эллен. – И хотя будем спать в одной постели, брачная ночь пока откладывается.

– Он заботливый человек, и чувствительный тоже, – заметила Пейги. – Но если я вам не нужна, лягу спать. Должна признаться, я едва держусь на ногах.

Эллен прошла через зал и остановилась перед дверью хозяйской спальни. Комната оказалась очень уютной. На каменных стенах висели шпалеры. В очаге, по обе стороны от которого стояли каменные фигуры гномов, горел огонь. На двойном окне, выходившем на юго-восток, висели полотняные занавеси, сейчас раздвинутые, чтобы показать открытые ставни. Во дворе слышались крики какой-то ночной птицы. Перед окном стоял дубовый стол с маленьким подносом, на котором красовались два маленьких кубка и графин с вином. Здесь же, придвинутые к стене, стояли два стула с высокими спинками и плетеными сиденьями, накрытыми маленькими подушками из полотна и темно-красной бархатной парчи. В изножье огромной кровати возвышались два толстых столбика. Эллен полюбовалась резьбой изголовья и красивым балдахином. Занавески были из той же ткани, что и подушки на стульях. По обеим сторонам кровати стояли высокие напольные канделябры. Эллен заметила около очага еще один столик с глиняным тазиком. На углях грелся такой же кувшин с водой. Над огнем висело полотенце.