Возлюбленная - Смолл Бертрис

– Ты еще не готова?

Прежде чем она успела ответить, он вошел в комнату и застыл на пороге с открытым ртом.

Она почувствовала неловкость. Как давно она не надевала платье, подобающее юной леди. А ведь когда-то ей еще помогала горничная.

– Я сделала все, что в моих силах… – начала она.

Он продолжал молча, не двигаясь, смотреть на нее. Ему хотелось успокоить ее, сказать, что все прекрасно, но вид прелестной юной леди так поразил его, что он не мог говорить. С их первой встречи в Уайтфрайерсе Морган видел в Дизайр необыкновенную красавицу, несмотря на ее разодранное платье, непричесанную гриву волос и запачканное лицо. И потом, даже в мужской одежде она вызывала у него безумную страсть своей бьющей в глаза женственностью.

Сейчас перед ним стояла незнакомая ему девушка, прелестная, изысканно одетая, державшаяся с легким достоинством.

Если даже ему в душу и закралось бы сомнение по поводу ее рассказов о своих родителях и приличном воспитании, то теперь от него не осталось бы и следа. Перед ним стояла не карманная воровка из Уайтфрайерса и не подружка разбойника с большой дороги. Рядом с ним леди, такая же, как те, которые приходили к ним в Пендаррене, когда его мать была хозяйкой большого дома.

Впервые за многие годы он остро и в полной мере ощутил боль утраты и страстное желание вернуться к былой жизни.

Внезапно ему захотелось сесть на главное место за длинным, полированным столом в их гостиной в Пендаррене и видеть напротив себя Дизайр. Он живо представил себе ее лицо, спокойное и вызывающее у него безграничное обожание, и ее глаза, глядевшие на него поверх серебряного подсвечника, в мягком золотистом свете свечи. Так же остро у него возникло непреодолимое желание лежать с ней рядом в широкой постели там наверху, в комнате, принадлежащей хозяину дома.

Воображение подсказывало, как это могло быть. Он держит ее в своих объятиях, их сердца бьются в унисон. Такой счастливый союз принесет им детей, которые продолжат род Тренчардов.

Он не мог отпустить ее сейчас. Он не должен допустить, чтобы она уехала, зная, что может никогда не увидеть его снова.

На какое-то время Морган отбросил в сторону все доводы, которые определяли его поступки. Он широко распахнул руки навстречу Дизайр. Шурша шелковым платьем, она бросилась ему на грудь с горящими зелеными глазами. Он прижал ее к себе, жадно вдыхая пьянящий аромат ее волос.

– Морган, любовь моя! – с этой тихой мольбой она обратила к нему свое лицо и приоткрыла теплые алые губы в ожидании поцелуя.

9

Они долго не могли оторваться друг от друга. Но вот Дизайр тихонько вздохнула и взглянула на него. Теплый лучистый свет еще не погас в ее глазах.

– Ты не отправишь меня, ведь ты не сделаешь этого, Морган?

Несмотря на подкупающую деликатность настойчивости, Морган понимал, что не должен выдавать своих чувств ни словом, ни жестом.

– Ведь тебе не хочется, чтобы я уезжала, – ты знаешь, что это так?

Она была права. Но что бы она ни говорила, ничто не может заставить его согласиться с ней. Зачем он позволил себе предаваться несбыточным мечтам? Он не должен допускать этого ни на минуту.

Морган проклинал себя в душе за эту глупость. Сколько раз он предостерегал Дизайр от глупых иллюзий. Не он ли учил ее не оглядываться на прошлое и не тратить время на переживания, сокрушаясь о жизни, которой никогда не будет?

Одним быстрым движением он высвободился из ее объятий, придирчиво оглядел.

– Ты справилась со своей задачей довольно хорошо, – произнес он со сдержанным одобрением. – Несомненно, ты сможешь сойти за леди в подобном одеянии. А твои волосы… – Бесцеремонным кивком головы он выразил свое удовлетворение ее прической. – Это такой шик, что обычный мужчина не может выразить свое восхищение словами.

Эти двусмысленные выражения привели Дизайр в растерянность. Морган видел это. Он заметил, как дрогнули ее полные красные губы. В следующее мгновение она взяла его за руку.

– Не отправляй меня. Мы принадлежим друг другу – ты должен знать это теперь.

Нелегко не замечать такого нескрываемого сильного желания, которое отразилось у нее на лице. Какой божественной представлялась ему ее красота, когда она смотрела на него глазами, полными внутренней страсти. Сколько можно отказывать самому себе в счастье?

– Не помешало бы еще добавить немного губной помады, – продолжал он, сам удивляясь своим словам, – и может быть одну мушку возле брови.