Шалунья - Харт Кэтрин

Когда Хетер, наконец, спустилась вниз, то почувствовала на себе нерешительные взгляды Боба, Ангуса и Ллойда — пианиста. Никто из них не мог смотреть ей прямо в глаза. Сама она тоже чувствовала себя неловко. После трудного разговора этим утром со своим отцом для Хетер в этом не было ничего удивительного, она понимала их состояние.

Ангус буйствовал и ревел подобно разъярённому быку, бегая по комнате взад и вперёд.

— Почему ты не дождалась Моргана, как вы договорились? — ругал он её. — С твоей стороны было глупо и неосторожно уйти одной.

— Неосторожно, я согласна, — признала она с долей досады. — Но не глупо. Я ждала несколько минут, но когда другие женщины начали расходиться, а Моргана всё ещё не было, я приняла предложение пройти часть пути с ними. До дома мне оставалась только пара кварталов, и Пиддлс был со мной. Я была уверена, что не может произойти ничего ужасного.

— Ты ошиблась, девочка, — сказал он, что было ясно и так. — Додж — не место для тебя. Я отправлю тебя в Бостон следующим же поездом, который пойдёт на Восток. — Едва он вымолвил эти слова, как тут же переменил решение. — Нет, этого тоже делать нельзя, хотя бы пока не пройдут твои синяки. Твоя мать не должна увидеть тебя в таком виде. К тому же шериф Ватсон ищет напавших на тебя гадин. Ты должна опознать их, а затем дать показания в суде. Поэтому тебе придётся ещё задержаться здесь, нравится это тебе или нет.

— Думаю, что так, — покорно согласилась она. Затем Ангус ополчился на Моргана:

— Он должен был выйти раньше, чтобы встретиться с тобой у церкви. — Затем без всякого перехода он накинулся на дам из общества трезвости за то, что они заканчивают свои собрания так поздно: — Эти женщины повсюду суют нос и не могут ничего сделать нормально.

Затем он начал расхваливать Моргана за то, что тот пришёл к ней на помощь:

— Я не знаю, как мне отблагодарить Моргана — ведь он спас тебя. И подумать только, он справился с двумя вооружёнными мужчинами! Мне кажется, дочка, что лучшего защитника тебе не найти. Он действительно храбрый молодой человек.

Хетер ответила со вздохом:

— Я понимаю, что многим обязана Моргану, Ангус, но не следует его слишком нахваливать. Боже! Послушать тебя, так он самая подходящая кандидатура для зачисления в святые.

— Это наименьшее из того, чего он заслуживает, — заявил Ангус.

В ответ Хетер лишь закатила глаза, удержавшись от реплики, которая вертелась у неё на языке.

Произнося свою обличительную речь, Ангус страшно ругался, обзывая напавших на неё бандитов всеми приходящими ему на ум ужасными словами, а также прозвищами, которые, как подозревала Хетер, он придумал сам. Он напомнил ей, что могло произойти, если бы Морган не подоспел вовремя:

— Тебе крупно повезло, что тебя не изуродовали, а то лежала бы ты сейчас наверху и доктор осматривал бы твоё изломанное и кровоточащее тело, а твой старый папа молился бы о твоём выздоровлении и надеялся, что ему не придётся посылать твоей маме телеграмму с плохими известиями. И твоё будущее было бы опорочено и разрушено. Или, ещё хуже, ты могла бы уже лежать в гробу, а мы готовили бы тебе памятник на кладбище.

— Я знаю, — согласилась она со слезами. — Я понимаю, как близка была от настоящего несчастья. Это приводит меня в ужас каждый раз, когда я думаю об этом!

Ангус, почувствовав себя настоящим чудовищем за то, что заставил её страдать заново, неуклюже извинился:

— Ох! Нет оправданий отцу, пробуждающему в ребёнке такие тяжёлые воспоминания, когда рана ещё свежа в его душе. Меня мало выпороть. Я очень сожалею, девочка, что был так жесток с тобой. Сможешь ли ты меня простить?

Она выдавила улыбку на лице:

— Конечно. Но только в том случае, если ты пообещаешь мне не возводить Моргану памятник. Может, он и совершил храбрый поступок, но, на мой взгляд, он и без того слишком высокого мнения о своей особе.

И Ангус, и Хетер чувствовали себя неловко во время этого разговора, и должно было, вероятно, пройти какое-то время, чтобы они свыклись с произошедшим. Тем не менее странным образом этот разговор сблизил их. Впервые в жизни Хетер почувствовала, что значит иметь отца, который беспокоится о ней, ругает, когда она этого заслуживает, и, вполне возможно, даже любит её.

«Он любит меня, — думала она, охваченная нежностью. — Это невероятно, но мне кажется, что мой отец действительно любит меня, несмотря на такую долгую разлуку. Даже когда он бывает груб со мной или ругает меня, я испытываю чудесное, тёплое чувство от сознания того, что он обеспокоен моим будущим, моими чувствами… он заботится обо мне как о дочери. Я сильно подозреваю, что под этой напускной грубостью скрывается нежное, любящее сердце мужчины, которого мне хотелось бы узнать как можно лучше».