Несущая свет. Том 3 - Гиллеспи Донна

«Храм горит, Мать. Ты лежишь без движения. У меня нет оружия, я не в силах помочь тебе. Целые века я окружала себя железной стеной. Теперь строительство этой стены закончено, и я вновь оказываюсь безоружной».

К ним подошел Торгильд.

— Суния, ты позоришь наше племя.

— Убирайся от нее, если у тебя нет никакого сострадания, — ответила Ауриана, и ее голос звучал угрожающе.

Торгильд, однако, не двинулся с места, не сводя с Сунии укоризненного взгляда.

— Думаю, что ты ненавидишь ее, Торгильд, — сказала тогда Ауриана. — Это лишь потому, что в ней, как в чистой воде, ты видишь отражение и твоего страха.

Что-то неуловимое исчезло из глаз Торгильда. Ауриана увидела, как в них поочередно сменили друг друга гнев, отречение и ужас. Он отступил назад на шаг, затем угрюмо повернулся и встал в хвост огромной очереди гладиаторов, которая медленно, извиваясь словно змея, вползала в двери столовой.

— Торгильд! — крикнула ему вслед Ауриана голосом, хриплым от боли.

У нее возникло ощущение, словно дом, где она обитала до сих пор, начал рушиться.

К ним подошел Коньярик и тихо опустился на песок рядом с Аурианой.

— Он ведет себя как дурак, — проговорил Коньярик, кивая в сторону Торгильда. — Он попросит прощения, не беспокойся. Мы не должны позволить им наложить свои грязные лапы на нашу Сунию.

Безмолвный обмен взглядами подтвердил, что дальнейшая судьба Сунии была слишком очевидна для них обоих. Вместе с двадцатью двумя другими женщинами она примет участие в воссоздании сцены разгрома обоза с продовольствием. Хаттские женщины будут защищать повозки от новичков школы Клавдия, переодетых в легионеров.

— Если бы нам удалось спрятать ее на тележке, которая вывозит отсюда трупы… — едва слышным голосом предложил Коньярик, осматриваясь вокруг.

— Я лучше погибну на этой проклятой арене, чем буду жить одна среди этого дьявольского племени! — резко возразила Суния.

— Она доберется лишь до ворот, Коньярик, — придав своему голосу уверенность, Ауриана обернулась к Сунии. — Я переговорю с Эрато еще раз.

Она не верила себе, когда произносила эти слова. Ранее у нее уже состоялся один такой разговор, который не дал никаких результатов. Теперь ей казалось, что у Эрато почти не осталось возможности хоть как-то повлиять на их судьбы. С этого времени всеми пленниками распоряжался императорский прокуратор Игр, придворный вельможа, стремившийся во всем угодить Домициану. В случае отсутствия Сунии Эрато будет обязан внести в казначейство сумму, равную ее стоимости или же немедленно представить равноценную замену. Однако времени для подготовки другой женщины не оставалось. Кроме того, Эрато мучили тревоги, обычные для человека, внезапно для самого себя занявшего высокую должность, и он был полон решимости блеснуть своими организаторскими способностями и доказать, что его назначение не было случайностью.

Стражник щелкнул своим бичом.

— Эй, вы там! А ну, шевелитесь побыстрее! Эта плетка соскучилась по вашей крови!

Коньярик с трудом поднял Сунию на ноги. Ауриана взяла ее руку и дотронулась ею до священного амулета. Пальцы Сунии крепко вцепились в него, вбирая в себя неистощимую энергию.

— Суния! Доверься удаче нашего племени. Ты будешь жить. Клянусь солнцем и луной, ты будешь жить. Я обязательно что-нибудь придумаю.

Позже, этим же вечером Ауриану привели на западный двор, где ее ожидал Эрато. Небольшое пространство, посыпанное песком, освещалось факелами, вставленными в специальные гнезда-держатели на столбах. Эти столбы были вкопаны по периметру площадки, имевшей форму эллипса. Единственный стражник, стоявший у двери, был давним приятелем Эрато. Лишь он один знал об этих дополнительных упражнениях — новый префект школы опасался, что его враги могут донести в казначейство о слишком больших затратах на одного гладиатора.

На Ауриане были самнитские доспехи. Лишь ее щит был несколько облегчен по сравнению с теми, какие применялись самнитами. Эрато считал это снаряжение наилучшим для Аурианы. Короткий меч с обоюдоострым лезвием, излюбленное оружие самнитов, мало чем отличался от мечей, к которым привыкла Ауриана. Фракийцы же, как правило, пользовались длинным кривым мечом. Ауриана никак не могла взять в толк, почему римляне именовали такие доспехи броней, ведь от вражеского меча защищали лишь наголенник из кожи на левой ноге и подобный ему нарукавник на правой руке. В доспехи входили еще красивый шлем, украшенный плюмажем, и продолговатый щит, изготовленный из деревянных планок, обшитых бычьей шкурой. Грудь же оставалась незащищенной, поскольку короткая туника из телячьей кожи никак не могла служить защитой. Во время тренировок на мечи обычно надевались кожаные чехлы.