Пылающие сердца - Линдсей Джоанна

Как бы он ни пытался отвлечься, мысль о ней постоянно преследовала его. Он не мог найти забвения даже ночью, потому что она появлялась и в его снах. Она не была похожа ни на одну из знакомых ему женщин. Он ни разу не видел, чтобы она плакала или жаловалась на обстоятельства, в которых оказалась. Она ненавидела кандалы, но ни разу не попросила его снять их, как сделала бы любая другая на ее месте. Она не ждала ни жалости, ни снисхождения. Она ничего не просила, совсем ничего - за исключением его самого. Она сказала, что хочет его.

Господи, как эти слова перевернули все у него внутри и почти сломили его сопротивление, едва лишь она произнесла их! Он сказал ей тогда, что она умышленно хочет околдовать его. Но, умышленно или нет, он уже был околдован ею, с той самой минуты, когда она предстала перед ним во всем блеске своей красоты, которую перед этим так удачно скрывала под толстым слоем грязи.

Эта женщина ухитрилась пробудить в нем такое страстное желание, подобного которому он еще не испытывал. Даже Рона, которую он любил больше всех женщин на свете, не вызывала в нем такую бурю чувств. Стоило ему лишь взглянуть на Кристен, и он полностью терял самообладание. Кровь закипала у него в жилах. Его тело горело, как в лихорадке.

Той ночью ей удалось побороть его сопротивление. Ему не следовало смотреть в ее сторону, когда он вернулся с улицы в дом, собираясь направиться к себе в спальню. Он был застигнут врасплох, зачарован ее медлительными, чувственными движениями. Он смотрел, как она подняла руку, чтобы откинуть со лба непослушную прядь волос, как она потянулась, выгнув спину, как при этом движении четко обозначилась линия ее высокой груди. Казалось его поймали в невидимую сеть, потому что он двинулся к ней совершенно безотчетно, и ничто на свете не могло остановить его и помешать ему попробовать на вкус манящую сладость ее губ.

Ему хотелось верить в то, что она была колдуньей, или жрицей викингов, наделенной своими богами особой силой. Это конечно же было бы подходящим решением для его проблемы - как могло случиться, что он ненавидит и в то же время желает ее. Она пробудила в нем чувства, которых он не мог понять. Он не должен был бы переживать из-за того, что она страдает, но он переживал. Для него не должно было иметь значения то, что она шлюха, но это имело значение. Он терял голову всякий раз, когда вспоминал, что она делила постель со множеством мужчин, возможно, с каждым членом команды на их корабле, но старался выбросить из головы эти мысли. Однако теперь, узнав, что один из них значил для нее больше, чем все остальные, притом настолько, что она была исполнена решимости отомстить за его гибель, он просто начал сходить с ума.

Он спросил у Торольфа, кем был этот Селиг. Но хитрый викинг ответил вопросом на вопрос, поинтересовавшись, что о нем рассказала Кристен. Было ясно, что из друзей Кристен ему не удастся ничего вытянуть, поэтому Ройс просто оставил эту тему. Все было так, как и предупреждала Кристен. Он узнает только то, что она сама захочет ему рассказать, а она, очевидно, твердо решила больше ничего не рассказывать.

– Если ты не в настроении продолжать игру, Ройс, то так и скажи.

– Что?

– Я уже целый час жду твоего хода.

Ройс наклонился вперед и бросил кости на стол.

– Не преувеличивай, кузен. К тому же у меня слишком много забот.

– Последнее время ты что-то стал слишком задумчив. Это, конечно, неудивительно, если принять во внимание, сколько всего произошло нынешним летом. А теперь ходят слухи, что король собрался пожаловать к нам с визитом, только он не говорит, когда именно это будет.

– Он придет, когда приедет, - проворчал Ройс. - Это меня не волнует.

– Нет? Тогда ты все еще беспокоишься из-за наших пленников, - стал размышлять вслух Олден. - А может быть, тебя волнует только один из них, а?

– И кто же это?

– Действительно, кто? - Олден рассмеялся. - Слушай, Ройс, почему ты не говорил мне, что она так потрясающе красива?

– Скажи мне кое-что, Олден. Она дважды пыталась убить тебя. Как же ты можешь смеяться, упоминая о ней?

– Я полагаю, у нее были для этого свои причины, да и, кроме того, кто может ненавидеть такую очаровательную женщину?

– Я могу.

– Да? Но почему? Ты же не можешь винить ее за то, что сделали датчане? Она не датчанка.

– Ты забываешь, что ее сообщники явились сюда, чтобы грабить и убивать, и, если бы ты не остановил их в лесу, они не оставили бы от Уиндхерста камня на камне.