Испания для королей - Холт Виктория

Слишком хорошо помнил он свое детство. Косые взгляды, кривые ухмылки, шепоток за спиной: «Вот он, Томас де Торквемада – тот самый, что хвастается своим аристократическим происхождением. Но как же быть с его бабушкой? Говорят, она еврейка».

Было ли какое-нибудь противоядие страху, одолевавшему его в минуты, когда он слышал эти разговоры? Было ли – и какое, если не ненависть?

«Я ненавижу евреев!» – без устали твердил он. Не проходило и дня, чтобы он не показывал окружающим, как ему противны эти черноволосые длинноносые потомки людей, некогда предавших Христа. Ему нужно было убедить весь свет в том, что у него нет ничего общего с ними. И самому в это поверить, избавиться от сомнений, терзавших его душу.

Алонсо де Спина, двадцать лет назад пытавшийся настроить народ против иудеев, тоже был евреем. Не действовал ли он из тех же побуждений, что сказывались в поступках Томаса де Торквемады? Не хотел ли он таким образом откреститься от своих бывших единоверцев?

Торквемада простер руки к распятию.

– Господи! – закричал он. – Господи, дай мне силы искоренить племя отступников и маловеров! Дай мне силу и власть, чтобы я мог всю Кастилию обратить в истинное христианство! Пусть в этой стране останется только одна религия и только один Бог. И пусть заживо сгорят все, кто не верит в Него.

Томасу де Торквемаде предстояло кровью искупить грехи своего деда – но не своей кровью, потому что сам он относился к числу избранников Божьих. Он должен был стать первым среди католиков Кастилии, безжалостным судьей всех евреев и ревнителем истинного христианства у себя в стране.

Фердинанд был у Изабеллы и вместе с ней принимал Алонсо де Охеду и Диего де Мерло.

Изабелла вежливо поздоровалась с монахами и попросила изложить суть дела.

Охеда тут же разразился пламенной речью, в которой обратил ее внимание на недопустимое количество «конверсос», обитающих в Севилье.

– «Конверсос» живут в каждом городе Кастилии, – спокойно возразила Изабелла. – Многие из них состоят у меня на службе, и меня радует то обстоятельство, что они стали христианами. Мне бы хотелось, чтобы все мои подданные последовали их примеру.

– Ваше Величество, мы хотели сказать, что большинство «конверсос» только изображают из себя христиан – а на самом деле по-прежнему исповедуют иудаизм.

– Такое положение дел меня не устраивает, – нахмурилась Изабелла.

– Ваше Величество, – вступил в разговор Диего де Мерло, – не следует ли нам заключить, что вам будет угодно положить конец безобразию, творящемуся в Севилье?

Изабелла задумчиво кивнула.

– Друзья мои, у вас есть какое-то предложение? – спросила она.

– Ваше Величество, некоторое время назад в Кастилии была отменена инквизиция. Мы просим вас вновь учредить эту организацию.

Посмотрев на Фердинанда, Изабелла заметила, как напряглись жилы на его висках. Ей вдруг стало грустно – сейчас она почти жалела о том, что так хорошо знала и понимала своего супруга. Слишком уж ему оказались ведомы человеческие слабости, различные мужские пороки. Она испытала величайшее потрясение, узнав о том, что он не только имел внебрачного сына, но и возвел его в сан архиепископа. И проступки его на этом не заканчивались. Выяснилось, что одна знатная португалка родила ему дочь, – следовательно, могли быть и другие дети, от других женщин. Как тут было не разувериться во всем на свете?

Сейчас у него блестели глаза, и она догадывалась, почему. В Арагоне инквизиторы работали не покладая рук, а их жертвы были, как правило, людьми обеспеченными – потому-то и не пустовала арагонская королевская казна. Вероятно, в эту минуту Фердинанд размышлял о деньгах. При мысли о них он всегда оживлялся.

– Я подумаю о вашей просьбе, – сказала Изабелла.

– Полагаю, возрождение святого трибунала в Кастилии – дело первостепенной важности, – вспыхнул Фердинанд. – Решение о его учреждении нужно принять как можно скорее.

Монахи тут же сосредоточили внимание на Фердинанде. Охеда, потрясая кулаками, принялся бранить евреев. Он осыпал их проклятиями, говорил об их нечистоплотности, о совершаемых ими ритуальных убийствах и несколько раз упомянул о неком четырехлетнем мальчике, который пропал из дома, а потом был найден в пещере – с вырезанным сердцем, распятым и расчлененным.

Выслушав, Фердинанд воскликнул:

– Чудовищное злодейство! Вы правы, расследование по этому делу нужно начать немедленно.