Возьми меня с собой - Филлипс Патриция

Дженни надеялась, что он велит ей промыть и перевязать его рану, но он со смехом отверг предложение Дженни, сказав, что ради такой пустяковой царапины не стоит беспокоиться.

Джентльмены пировали до сумерек. Местные жители окружили их, расспрашивая о том, что видели незнакомцы на море, присмирели ли голландцы, вечно досаждавшие добрым англичанам. Война между двумя королевами моря, Англией и Голландией, шла с переменным успехом. Каждая из стран пыталась установить свой контроль над самыми важными морскими торговыми путями.

Дженни приходилось сновать туда-сюда, относя пустую посуду и подавая полную, при этом она ухитрялась подслушать кое-что из мужских разговоров.

– Иди во двор и прислуживай благородным господам, – коротко бросил ей Том Данн, когда увидел, как Дженни собирает тряпкой со столов пролитый эль при тусклом свете единственной свечи. – Они тебя требуют.

Дженни с радостью вышла во двор, втайне надеясь, что это Кит ее вызвал, но была разочарована – он, похоже, ее и не заметил. Она застенчиво поглядывала на него из-под полуопущенных ресниц, втайне восторгаясь широким разворотом его плеч, мускулистой стройностью ног, небрежной грацией осанки. Каково же было ее удивление, когда, в очередной раз подойдя к столу, чтобы забрать пустые кружки, она вдруг почувствовала на талии его горячие пальцы.

– Вот я тебя и поймал, милашка, – чуть хрипловатым от смеха голосом сообщил Кит. – Я думал, твой толстопузый хозяин никогда тебя не выпустит. Сядь, посиди со мной. Видит Бог, Гарри был прав, ты и впрямь чертовски хорошенькая – самая хорошенькая из тех, кого мне доводилось видеть с тех пор, как я вырос из коротких штанишек.

– О, сэр, мне бы хотелось остаться с вами, но я должна прислуживать в таверне, – не слишком уверенно возразила Дженни.

– Нет, ты останешься со мной. Этого хватит, чтобы выкупить твое время?

Дженни презрительно фыркнула, когда Кит вложил в ее ладонь золотой.

– Я не продаюсь.

Кит заломил шляпу на затылок и засмеялся.

– Прости, красавица. Я не хотел тебя оскорбить. Я прошу лишь поговорить со мной, за это и плачу. Прости моряка, я забыл о хороших манерах.

Дженни не знала, как поступить. С одной стороны, ей хотелось с ним остаться, с другой – она понимала, что, принимая деньги, попадает в щекотливое положение.

– Я должна спросить хозяина, – сказала Дженни, заметив, что Том поманил ее рукой.

– Иди, моя сладкая, и скорее возвращайся. Не теряй времени даром.

Дженни опасливо приблизилась к дяде. Он схватил ее за руку и разжал ладонь. Соверен блестел золотом.

– Джентльмен хочет, чтобы я с ним посидела, – пояснила Дженни и, увидев, как на губах Тома заиграла понимающая мерзкая улыбочка, поспешила добавить, оправдываясь: – Он хочет со мной поговорить.

– Что-то новенькое. Не слышал, чтобы капитаны флота его величества платили девушкам за разговоры. Но ничего, Дженни. Можешь посидеть с ним. Барбара поработает.

Но не успела Дженни опустить золотой в карман фартука, как Том ловким движением выхватил у нее монетку.

– Он мой! – возмутилась Дженни.

– С чего ты взяла? Я тут распоряжаюсь. А теперь иди-ка к господам и беседуй вволю. Только смотри, если он захочет большего, ни за что не соглашайся, пока он тебе не заплатит еще. Поняла?

Дженни взглянула на дядю исподлобья, но кивнула.

– Итак, – со смехом сказал Кит, когда Дженни подошла к столу, – хозяин согласился тебя отпустить. Не сомневаюсь, что не даром. Пришлось поделиться с ним, верно, Дженни?

– Поделиться! Он все забрал. Кит усмехнулся:

– Не печалься, найдется у меня еще золотишко. Когда-нибудь, когда мой косоглазый дядюшка помрет, я унаследую его ирландский титул и поместье заодно. Как тебе такая перспектива?

Дженни улыбнулась:

– Прекрасная перспектива, сэр, но, возможно, ждать придется долго. Насколько я знаю, плохие люди, в отличие от хороших, не торопятся покидать этот мир. Должно быть, Господь так устроил, чтобы испытать нас, грешников.

– Ай да Дженни, ты не только красива, но еще и остроумна!

У Дженни от удовольствия лицезреть его лицо со столь близкого расстояния кружилась голова. Когда он улыбался, на щеках его появлялись смеющиеся полумесяцы. Брови с крутым изломом позолотило солнце. Ее так влекло к этому мужчине, что ноги становились ватными и вся она таяла, как снег под солнцем.

– О чем вы желаете говорить, сэр? – спросила она, утопая в синеве его глаз.