Мятежная княжна - Картленд Барбара

— Но вы едете в Солону. Вы сможете рассказать мне о ней. Может быть, король… окажется не таким страшным… как мне кажется.

Ей нелегко дались эти слова, и профессор почувствовал это.

Он с силой ударил по клавишам, рояль загремел почти оглушительно, а старик гневно воскликнул:

— Это невыносимо! Я не поеду в Солону! Я отправлю письмо с извинениями и останусь дома!

— Нет-нет, профессор, вы не должны так делать, во всяком случае, не из-за меня. Это слишком важно для вас! И потом, если мне придется туда уехать, если я вынуждена буду подчиниться отцу, я, может быть, хотя бы иногда смогу видеться с вами и слушать вашу игру.

— Иногда! — с негодованием воскликнул профессор. Тора поняла, о чем он думает: такие случаи будут представляться ей очень редко. А как королева она уже не сможет беседовать с ним по-прежнему откровенно и непринужденно.

Словно угадав ее мысли, профессор Серджович сказал:

— Конечно, это большая честь — стать женой короля Солоны. Все жители Радославского княжества были бы горды за вас. Но я-то знаю, дорогая моя княжна, что вы слишком чувствительны, чтобы выходить замуж за человека, который принадлежит совсем к другому поколению.

Наступило недолгое молчание. А потом Тора спросила:

— Что вы можете сказать о короле по вашим прошлым встречам с ним?

— Как я уже сказал, это было много лет назад. Но, конечно, кое-какие слухи с тех пор до меня доходили. О нем немало говорят.

— И что же?

Профессор заговорил не сразу, словно осторожно подбирал слова:

— Наверное, вам следует знать правду. Он поссорился с сыном, потому что принц Велкан восстал против тех ограничений, которые он был вынужден терпеть при дворе отца.

— Отец говорил о нем совсем иначе, — пробормотала Тора.

— Мне кажется, у принца были передовые взгляды. Как бы то ни было, он уехал из страны несколько лет тому назад и, насколько я знаю, больше туда не возвращался.

Тора подумала, что вполне может понять молодого принца.

— Вот поэтому, — дрожащим голосом проговорила она, — королю… и нужен наследник. Помрачнев, профессор сказал:

— Как это несправедливо, что вас, именно вас, король выбирает в жены не за вашу красоту, не за ваш ум, а просто потому, что вы молоды и способны рожать детей!

Он был разгневан не на шутку. Тора закрыла лицо руками, стараясь сдержать слезы. Она научилась владеть собой еще в раннем детстве, а сейчас разум подсказывал ей, что плакать бесполезно, как бы ей этого ни хотелось. Необходимо было попытаться найти выход из того ужасного положения, в котором она оказалась.

— Может быть, — произнесла она, отняв ладони от лица, — когда король приедет к нам, надо попытаться произвести на него такое отталкивающее впечатление, чтобы он отказался на мне жениться?

Но еще не успев договорить, Тора поняла, что напрасно дала волю фантазии. И к тому же в глубине души она знала, что как бы она ни выглядела, это не могло повлиять на решение короля.

Наследница Радослава по своему происхождению вполне была достойна стать матерью будущего наследника Солоны.

Профессор, догадываясь, о чем думает княжна, заговорил уже совершенно иным тоном:

— Мы с вами ничего изменить не можем, ваше высочество, но я поеду в Солону и, быть может, принесу вам какие-нибудь известия, которые вас подбодрят.

Он мягко тронул клавиши и добавил:

— Никому и никогда не удается избежать жизненных трудностей.

— Да, это так, — с горечью согласилась Тора.

— У меня тоже возникли непредвиденные затруднения, — продолжил профессор, пытаясь хоть немного отвлечь Тору от мрачных мыслей. — Раз уж я решил ехать в Солону, мне надо срочно найти еще одного исполнителя для моего квартета.

— Зачем? — удивилась Тора.

Она была искренне привязана к своему учителю, и как бы ни занимали ее собственные проблемы, была готова разделить с ним его беспокойство.

— Симонида очень неудачно упала и сломала правую руку. Она поправится не раньше чем через месяц, — объяснил профессор.

Симонида была дальней родственницей профессора. Она играла на виолончели в его квартете и пользовалась большим успехом в Радославе и в соседних странах.

Все выступления квартета сопровождались овациями слушателей и восторженными отзывами в прессе. Конечно, душой такого успеха был сам профессор. Но и остальные музыканты в его квартете заслуживали горячих похвал. Профессор сам обучал их и сумел передать каждому из них искру собственного гения.