Короли и королевы. Трагедии любви - Бенцони Жюльетта

Для воплощения подобных планов требовалась некая дерзость. Царица всегда оказывала ему любезный прием, но он хотел побеседовать с ней с глазу на глаз. И вот однажды он решился.

И– Почему ты предпочитаешь оставаться вдовой, – спросил он, – без всякой на то необходимости? Я пришел сообщить тебе, что твой народ желает, чтобы ты избрала себе супруга, чтобы подарить жизнь могущественному и властному принцу, который смог бы наследовать тебе.

– Мой народ знает, – спокойно ответила Нитокрис, – что боль все еще жива в моем сердце и рана, которую мне нанесла потеря возлюбленного, все еще кровоточит.

– Два года как царь пребывает в обители теней, Нитокрис. А вокруг тебя столько мужчин, чье сердце бьется чаще, когда они видят твою молодость и красоту. Неужели тебя не печалит, что ложе твое пусто?

– Если пусто мое сердце, Сендьи, почему же тогда не должно пустовать мое ложе?

– Позволишь ли…

Сендьи на несколько шагов приблизился к Нитокрис и овладел ее рукой без какого-либо сопротивления с ее стороны.

– Я знаю, – промолвил он задумчиво, – что такие мужи, как Мена и Уни, прославились тем, что однажды домогались твоей руки. Но есть человек, который не столь самонадеян, но который сгорает от желания добиться твоей любви, ты ему дороже всего. Этот человек – твой преданный раб, Нитокрис, и он не желает ничего, кроме того, чтобы сложить свою жизнь к твоим ногам и лишь любоваться тобой.

Горячее дыхание Сендьи и сила его страстных речей заставили царицу содрогнуться. Он заметил это и заключил, что ему удалось взволновать ее, еще мгновение он подержал ее нежную руку и отпустил.

– Подумай обо всем этом, Нитокрис, когда почувствуешь себя вновь одинокой. Помни, что я твой самый верный раб. Да будет богиня ночи тебе хорошей советчицей.

На загадочном лице появилось нечто похожее на улыбку.

– Я подумаю об этом, Сендьи, обещаю тебе.

Работы на Ниле были закончены, и огромный подземный зал был готов. Нитокрис объявила по всему царству, что по случаю своего освящения она собирается дать большой пир, на котором будут присутствовать вернейшие из слуг государства и умерших царей. Вся знать страны с уверенностью ожидала приглашения на пир.

Но лучшие военачальники царства были премного удивлены, не получив его. Зато были позваны все, кто так или иначе был причастен к покушению на жизнь Ментесоуфиса. Это привело к кривотолкам, но высокомерие настолько ослепило виновных, что они не находили никаких причин для недоверия. Прошло уже много времени, и царица оказывала им особые почести и любезности. Когда они думали о том, с каким умением она управляет страной, то убеждались, что сослужили ей хорошую службу, освободив ее от столь ничтожного супруга. Разве не само собой разумеется, что она благодарна им и выделяет их из толпы остальных сановников? Приготовления к пиру повлекли за собой большие издержки, что было воспринято всеми как добрый знак.

Зал был огромен. Ряды колонн поддерживали низкие своды, которые, как и стены, украсили фресками самые выдающиеся художники. Вход состоял из высоких, но узких дверей из позолоченной бронзы.

Среди цветов были расставлены серебряные и золотые блюда с яствами. Ко всем колоннам были прикреплены факелы из душистого смолистого дерева, которые распространяли приятный, теплый свет. Красивые рабыни, на которых не было ничего, кроме цветов в волосах и повязок вокруг бедер, разносили еду и наливали всем вдоволь лучшие вина. Веселье царило среди приглашенных, которые возлежали на драпированных пурпуром или золотом ложах. Поистине царица, которая пожелала появиться лишь в самый разгар пира, угощала их с царской щедростью, а Сендьи, которому было предоставлено почетное место, откровенно торжествовал победу. Итак, Нитокрис извещает его тайно о своем к нему расположении. Вскоре он займет место на троне фараона…

Но вот где-то в глубине дворца прозвучал гонг, и бронзовые двери распахнулись. В самом своем роскошном ожерелье, с короной на голове и бичом правосудия в руке появилась царица. Ее сопровождали две огромные нубийские рабыни, которые, скрестив руки, встали по обеим сторонам двери.

Криками одобрения приветствовали собравшиеся блистательное появление царицы, которая, улыбаясь, остановилась на вершине лестницы. Она не сказала ни слова, но подала знак рукой.

Затем произошло нечто неслыханное: стены на противоположной стороне зала разверзлись и сквозь большой зев хлынул огромный поток воды, который, клокоча и гася факелы, опрокидывал людей и сметал все на своем пути. То было божество Нила, которого Нитокрис сковывала долгие месяцы и теперь обратила на тех, кто был виновен в гибели ее возлюбленного.