Только он - Лоуэлл Элизабет

— Прежде всего, — грудным голосом начал Калеб, — вы должны найти форель, которая не была раньше напугана какой-нибудь южной леди.

Виллоу хмыкнула.

— Это правда, — сказал он, как бы в шутку подергав Виллоу за локон. — Форель подобна красивой девушке, это капризное создание надо долго ублажать, пока его поймаешь.

Щетка вслед за рукой Калеба двигалась от макушки к затылку. Длинные пальцы скользили по густым прядям и иногда касались шеи Виллоу. Она трепетала и задавала себе вопрос, были ли эти прикосновения случайными. Снова пальцы легко, словно лаская, коснулись шеи и волос.

— И вот мужчина, думая о форели, тихонько и осторожно подходит к ручью, — продолжал Калеб. Его голос звучал лениво и приглушенно, он обвевал Виллоу, словно легкий ветерок. — Мужчина медленно наклоняется и подводит руку под форель.

Говоря это, Калеб захватил широкой ладонью золотую копну волос Виллоу и поднял над головой, как если бы собирался расчесывать их снизу. Отдельные прядки соскользнули с его пальцев, зацепившись за большие пуговицы кавалерийской рубашки, что была на девушке. Отложив щетку, Калеб стал осторожно освобождать волоски. Но едва освобождалась одна прядка, как на смену ей, вырвавшись из плена его руки, приходила другая и тоже норовила зацепиться за пуговицу

— Дьявольщина, — негромко сказал Калеб, пытаясь теперь уже с помощью обеих рук справиться с шелковистыми, непослушными волосами Виллоу. — Так ничего не получится. Поднимите руки, голубушка… Повыше… Вот так…

Калеб настолько быстро и деловито стащил рубашку с Виллоу, что, когда она попыталась возразить, было уже слишком поздно.

— Калеб, но я..

— Когда ваша рука окажется в воде, — продолжил Калеб, перекрывая слова Виллоу, — вы просто посидите спокойно некоторое время, как будто вы и пришли только затем, чтобы посидеть и помечтать на берегу ручья.

Щетка снова заскользила по волосам девушки, рождая сладостные ощущения, которые усиливались, когда его рука дотрагивалась до ее затылка. Пряди волос больше не путались в пуговицах, зато густо ложились на лифчик. Полные полушария груди, казалось, грозились разорвать тонкую материю.

Виллоу смотрела, как завитки волос соскользнули с груди, оставив почти открытыми выпирающие пирамидки сосков. Она закусила губу, задавая себе вопрос, достаточно ли волосы прикрывают ее, чтобы считать приличия соблюденными.

— Все в порядке, — негромко произнес Калеб, почувствовав напряженность Виллоу. Он гладил блестящие волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине. — Ваши волосы укрывают вас, не хуже моей рубашки. Или, может быть, вам холодно?

Она пошевелила плечами, как бы желая ощутить шелк своих волос, и покачала головой.

— Нет… Солнце, можно сказать, горячее.

— Это верно.

Голос Калеба прозвучал приглушенно, он был похож на мурлыканье большого кота, и Виллоу скорее угадала, чем услышала его ответ. Он в том же ритме продолжал щеткой расчесывать волосы, и в конце концов Виллоу вздохнула и расслабилась, отдавшись острым приятным ощущениям, чувствуя, как сладостный холодок пробегает у нее по коже.

— Как хорошо и приятно, — прошептала она через некоторое время.

— Мне тоже, — сказал Калеб, легко проводя рукой по ее волосам. Он тихонько засмеялся. — Мне кажется, что я вашим волосам нравлюсь так же, как и они мне.

Виллоу вопросительно повернула голову.

— Вот, смотрите, — пояснил Калеб.

Щетка последовала за густой прядью волос, которая соскользнула с правого плеча и веером легла на грудь, — Видите? — он медленно приподнял щетку. Блестящие прядки волос шли следом, прильнув к щетке и к его пальцам. — Они преследуют меня.

В первое мгновение Виллоу была настолько шокирована, что не могла говорить. Мягкие зубцы щетки легко скользили по груди, нежно гладили ее, рождая в Виллоу непонятную слабость. Она закрыла глаза, ощутив, как возникшее под ложечкой тепло постепенно обволакивает все тело. Ощущение было таким острым и сладостным, какого она никогда раньше не испытывала.

— Посмотрим, нравлюсь ли я второй стороне, — таким же приглушенным голосом сказал Калеб.

Щетка легко коснулась левой груди Виллоу, которую также прикрывали рассыпавшиеся волосы. Когда щетка приподнялась, отдельные волоски последовали за ней, прильнули к щетке и сжимающей ее мужской руке.

— Да, — сказал он хрипло, глядя на упругий сосок, который проглядывал сквозь покров золотых волос, — думаю, что нравлюсь.