Прекрасная Катрин - Бенцони Жюльетта

– Странно, что Морган поскакала за Корриганом, а не за Кас-Нуа, вы не находите? А может быть, вы ездите верхом лучше, чем я полагал?

– Я не могу отвечать за то, что взбрело в голову моей кобыле. Если она предпочла рыжего жеребца черному, это ее дело. Я же поневоле должна была согласиться с ее выбором. Я думала, вы скачете за нами. Наши лошади точно взбесились и мчались за хищником во весь опор…

– Вы меня удивляете. Обычно они трясутся от страха при одном его виде. Удалось ли вам отыскать беглеца?

В голосе Жиля зазвучала елейная ласка, но рука его судорожно сжимала окровавленный хлыст. Ответила ему Анна де Краон:

– Мы отыскали эту же самую поляну, зять, – сказала она высокомерно. – Когда мы выехали из леса, то увидели мертвого леопарда. Он был еще теплым. И никаких следов пленника, если не считать зверя, которого он убил. А затем словно бы растворился в воздухе. Мы пустились на поиски, добрались до ручья, но никого не нашли.

– А она? – проскрежетал Жиль, устремив дрожащий палец на Катрин.

Анна де Краон даже бровью не повела.

– Госпожа Катрин следовала за мной как тень, – сказала она спокойно. – Поскольку вы исчезли, я сочла своей обязанностью присматривать за ней. Однако что же произошло?

Жиль с досадой пожал плечами и швырнул хлыст слуге:

– Эти тупые псы непонятно почему взяли след кабана и гнались за ним до самого аббатства. Не иначе бес их попутал! Теперь они совершенно выдохлись, а моего леопарда убил этот мужлан! Придется вам и за это заплатить, госпожа Катрин. Леопард, натасканный на охоту, – это бесценное сокровище.

– Вы меня уже лишили всего, – сухо ответила Катрин, – и я не знаю, чем вы еще можете поживиться… разве что сдерете с меня кожу!

Она старалась не смотреть в эти колючие глаза, опасаясь выдать себя. Главное, нельзя было показывать радости, что Готье спасся – а он, конечно, спасся, потому что утонуть не мог. Он одолел реку так же, как хищного зверя, – в этом она была уверена.

– Кто знает? – еле слышно пробормотал Жиль. – Я подумаю об этом. Эту партию вы выиграли, но не думайте, что так пойдет и дальше. У меня осталась ваша колдунья, и, если нам с ней не удастся договориться по-доброму, она заплатит за двоих. Коня, Пуату!

Паж, стараясь не смотреть на Катрин, подвел черного жеребца, которого конюший уже успел тщательно обтереть шерстяной перчаткой. Но шерсть его все равно блестела от пота, бока вздымались, а глаза были полубезумными. Жиль тяжело сел в седло, дал коню шпоры и помчался в сторону замка, не обращая внимания на остальных охотников. Анна де Краон направила Корригана к Морган, которую Катрин ласково оглаживала.

– Будьте чрезвычайно осторожны, – шепнула она, не шевеля губами, ибо за ней тенью следовал Роже де Бриквиль. – Нынче ночью запритесь на засов, Катрин, и никому не открывайте.

– Почему?

– Потому что сегодня хозяином Шантосе станет сам дьявол. Жиль потерпел неудачу и захочет отыграться…

В течение трех дней Катрин сидела взаперти в своей комнате. Жиль де Рец велел передать ей, что не желает ее видеть. Не заходила к ней и Анна де Краон, которую уложила в постель лихорадка. Удивительно, но все эти три дня замок казался погруженным в сон. В нем царила мертвая тишина. Даже подъемный мост не опускали, а слуги двигались бесшумно как тени. Катрин, решившись, спросила, что творится в Шантосе, у девочки-служанки, которая приносила ей еду.

– Не могу сказать вам, милостивая госпожа. Монсеньор Жиль заперся вместе с приближенными в своих покоях, и заходить туда запрещено кому бы то ни было под страхом смерти…

Служанка, круглая розовая бретоночка, говоря это, испуганно озиралась. Казалось, она боится, что слова, которые она произносила еле слышно, проникнут сквозь толстые стены замка и достигнут ушей Жиля де Реца.

– А что с госпожой Анной? – спросила Катрин. – Как ее здоровье?

– Не знаю. Она также не выходит из своих апартаментов и пускает к себе лишь фрейлину, госпожу Алиенор. Прошу простить меня, милостивая госпожа, мне нельзя задерживаться здесь.

Маленькой служанке явно не терпелось уйти, и Катрин не посмела выспрашивать ее дальше. Мысль о Саре причиняла ей невыносимые страдания, и она приходила в отчаяние от невозможности что-либо узнать. Но что могла она предпринять, сидя взаперти? Она иногда слышала за дверью тяжелые шаги вооруженного часового, а это означало, что к ней приставили стражу.

Вечером четвертого дня в замке заскрежетал ключ, но на сей раз в комнату вошла не камеристка. На пороге стоял Жиль де Силле, правая рука Жиля де Реца, которому он приходился кузеном. Они были одного возраста, но совершенно непохожи внешне. Низкорослый и коренастый Жиль де Силле с его мощными плечами и выпирающим брюшком не обладал изяществом и кошачьей грацией, которая отличала хозяина Шантосе. Лицо со вздернутым носом было красно-кирпичного цвета, и на нем выделялись бледно-голубые глаза, холодные и, казалось, лишенные всякого выражения. На нем были фиолетовые штаны и колет цвета бычьей крови с вышитым золотой нитью львом. Костюм его не поражал элегантностью, и самым заметным предметом туалета был прицепленный к поясу внушительных размеров кинжал. Расставив ноги и засунув большие пальцы рук за пояс, Жиль де Силле не двигался с места, надменно задрав подбородок. Когда же Катрин, пожав плечами, повернулась к нему спиной, он расхохотался.