Прекрасная Катрин - Бенцони Жюльетта

– Часовые на мосту не пропустят нас.

– Пропустят, если вы покажете им вот это. – Он снял с пальца кольцо. Катрин еще прежде заметила, что он, как любой знатный барон, носил на пальце кольцо с печаткой, однако у него их было множество – с халцедоном, агатом, сардониксом, топазом или рубином, – и он любил их менять. Он вложил кольцо в ее руку.

– Я не смогу вам вернуть его, – сказала она.

– Сохраните его на память обо мне. Это жалкое возмещение за те муки, что вы претерпели под крышей моего дома. Я питаю к вам большое уважение, госпожа Катрин. Вы прекрасны, но еще больше вас украшают мужество, благородство и прямота. Я слишком поздно это понял, иначе никогда не стал бы выполнять приказ Жиля. Сможете ли вы простить меня? С этой ночи начинается для меня время покаяний и молитв. Знайте, что Господь жестоко наказал меня. Боюсь, у меня осталось слишком мало времени, чтобы испросить для себя милость Божию.

– Но как же вы вернетесь в замок, сеньор? – тихо спросила Сара. – Стража удивится, что вы пришли так скоро и пешком.

– Поблизости есть подземный ход, который ведет в подвалы замка. Я вернусь этим путем.

– Отчего же в таком случае не вывести нас этой дорогой? – изумилась Катрин. – Это было бы гораздо проще…

– Возможно, но я не должен это делать по двум причинам. Во-первых, вы не уйдете далеко без лошадей, однако ни одну лошадь нельзя провести через подземелье. Во-вторых… не обижайтесь, но я не имею права выдавать чужакам тайну, от которой зависит безопасность замка. А теперь довольно слов, я сейчас открою дверь… Когда вы окажетесь в глубине двора, я зажгу факел.

Дверца отворилась с легким скрипом, и на фоне светлеющего неба возник низкий овальный свод.

– Идите! – не прошептал, а выдохнул Жан де Краон. – Стена слева от вас.

Женщины, пригнувшись, нырнули в проход. Катрин поддерживала Сару за плечи, а свободной рукой нащупывала стену. Это было нелегко, потому что приходилось нести и узел с вещами. Каменная стена была холодной и влажной. Катрин спотыкалась, но мало-помалу глаза ее привыкли к темноте.

Через несколько секунд в овальном проеме двери, от которой они уже успели отойти, показался красноватый огонек. Жан де Краон держал факел так, чтобы его лицо было хорошо видно. Твердым, решительным шагом он направился в другую сторону двора.

– Вот и угол, – прошептала Катрин, почувствовав, что стена поворачивает.

Над их головами по выступу стены расхаживал часовой. Катрин слышала медленные тяжелые шаги солдата. Сердце ее билось так, что готово было выскочить из груди. Сара все тяжелее обвисала на ее руке, по-видимому, дойдя до предела изнеможения. Скрежетанье железных подошв о камень вдруг смолкло. Должно быть, солдат остановился. Катрин услышала, как он прокашлялся, а затем снова двинулся вперед. Тогда она еле слышно спросила:

– Тебе плохо? Как же ты ослабела!

– Я не спала несколько ночей из-за крыс и уже два дня ничего не ела. И еще…

– Что?

Катрин почувствовала, что Сара дрожит.

– Ничего, – ответила она глухо. – Я расскажу тебе обо всем позднее… когда приду в себя. Я тоже открыла тайну сира де Реца. Если б ты знала, как мне не терпится вырваться из этого проклятого замка! Я поползла бы отсюда даже на коленях!

Катрин, не говоря ни слова, зажала ей рот. Разговаривая с Сарой, она не выпускала из виду старого Краона: видела, как он открыл дверь конюшни, а потом появился во дворе, сидя на лошади и держа вторую в поводу. Теперь он приближался к ним. Копыта звонко стучали по булыжнику. Вскоре он оказался между ними и караулкой, откуда сразу же выскочил стражник.

– Открывай! – повелительно крикнул старик. – У меня дела в аббатстве.

– Слушаюсь, монсеньор!

Ворота открылись со страшным скрипом, но маленький мост опустился беззвучно. Без колебаний Катрин, увлекая за собой Сару, пристроилась прямо перед лошадьми, чтобы стражник не увидал их, когда станет запирать ворота. Впрочем, в этом непроглядном мраке ничего нельзя было разглядеть. Вскоре они миновали ров и вступили на постоянный мост. Стражник крикнул вдогонку:

– Не прикажете ли сопровождать вас, монсеньор? Уж очень темная нынче ночь!

– Ты же знаешь, Мартен, я люблю темные ночи, – ответил старый сир.

С Луары задувал ветер, и Катрин полной грудью вдыхала холодный воздух. В ограде замка было теплее, но здесь все было пронизано запахом мокрой травы. Это был сладкий запах свободы! Поддерживая Сару, которая все не могла унять дрожь, Катрин двинулась по дороге, ведущей в деревню. Сзади слышался мерный стук копыт, внушая надежду на благополучный исход. Обе женщины остановились за аркбутаном, у самой церкви. Вскоре старый сеньор нагнал их и спрыгнул на землю.