Снова любить - Смолл Бертрис

Кейлин последовала за ним.

– Мне не нравится город. Там ужасный шум и грязь.

– Конечно, – согласился он. – Я служил у генерала много лет, но, когда он предложил мне стать управляющим на вилле Маре, я целовал ему ноги в знак благодарности. Я старею, у меня мало сил, госпожа. Вы не гражданка Византии?

– Я британка, – ответила Кейлин и взяла бокал охлажденного вина из рук улыбающейся служанки.

– Мне говорили, что это самая дикая, варварская страна, – сказал Зиновий очень серьезно. – Рассказывают, люди там синего цвета. Но вы не синяя, госпожа. Наверное, я заблуждаюсь?

Кейлин не могла удержаться от смеха и успокоила управляющего:

– В старые времена воины моего народа раскрашивали себя в синий цвет, когда шли на битву, но кожа у нас не синяя.

– Я вижу, госпожа, но зачем они раскрашивали себя в синий цвет?

– Наши воины верили, что хотя враг мог убить их и разграбить имущество, но до тех пор, пока они синие, он не может отобрать честь и достоинство, – пояснила Кейлин. – Британия – не дикая страна. Мы часть империи уже четыре столетия. Моя семья берет начало от римского трибуна, который пришел туда с императором Клавдием.

– Теперь я очень много узнаю о Британии, госпожа. Надеюсь, вы поделитесь со мной знаниями. Я очень ценю образованность, – почтительно сказал Зиновий.

В течение следующих нескольких дней Кейлин изучала новую обстановку. Вилла Маре очень походила на ее дом в Британии: простое, но весьма удобное загородное жилище. В атрии был прелестный маленький бассейн с рыбками, и она с удовольствием сидела там в жаркие дни, когда солнце палило вовсю. Ее поселили в большой, просторной комнате. Дом обслуживали не более полудюжины слуг, все пожилые. Кейлин поняла, что генерал посылал на виллу Маре тех рабов, которые уже отслужили свое; здесь им поручали легкую работу. Он действительно добрый человек. В ней росло любопытство. Казалось, его здесь не ждали в ближайшее время. Можно подумать, что он умышленно оставил ее в покое, дал возможность прийти в себя после тяжелых испытаний, пережитых ею в последние месяцы. Если это так, то она весьма высоко ценит его поступок.

Зиновий с вниманием слушал ее рассказы о Британии. Казалось, за всю свою жизнь он не бывал нигде, кроме Константинополя и его окрестностей. Кейлин удивилась, обнаружив, что он весьма культурный человек, несмотря на его положение. Он одинаково хорошо писал и читал по-латыни и по-гречески, а также считал. Он объяснил, что вырос вместе с сыном знатного сановника при дворе Феодосия II и попал в дом генерала Аспара, когда его хозяин умер, оставив большие долги; тогда его продали вместе с остальными рабами.

– Вы были рождены свободной женщиной? – как-то спросил Зиновий.

– Да, – ответила она. – Меня предала женщина, которую я считала, своей подругой. Год назад в это время я была в Британии, замужем, носила ребенка. Если бы мне сказали, какова моя дальнейшая судьба, я никогда бы не поверила. – Она мягко улыбнулась. – Однажды я вернусь домой и отомщу этой женщине. Клянусь!

Ясно, что она принадлежит к высшему классу, а так как Зиновий был рожден рабом, был сыном и внуком раба, он больше не задавал вопросов. Это слишком смело с его стороны, и он не мог, несмотря на любопытство, изменить своим привычкам. Не имело значения, что она тоже рабыня. Она рабыня, которая родилась аристократкой. Она выше его, несмотря на молодость.

– Расскажите мне о своем хозяине, – попросила Кейлин.

– Вы не знаете его? – спросил Зиновий. – Это интересно.

– Я даже не знаю, как он выглядит, – искренне призналась Кейлин. – Хозяин дома, где я служила, пришел ко мне однажды утром и сказал, что меня увидел генерал Аспар, он восхитился мной и купил меня. Затем меня послали сюда. Я нахожу все это странным. Зиновий улыбнулся.

– Нет, – сказал он, – это в его стиле, госпожа. Мы, прожившие с ним столько лет, знаем доброту его сердца, хотя он и зарекомендовал себя жестким человеком. Он мог, если бы захотел, стать императором Византии, госпожа, но вместо этого посадил на трон Льва.

– Почему? – спросила она удивленно и, жестом предложив Зиновию сесть рядом с ней у пруда атрия, попросила его продолжить рассказ.

– Он происходит из аланов, госпожа. Они были пастухами-кочевниками за Черным морем. Аланов изгнали со своей родины гунны – жестокое, воинственное племя, которым до недавнего времени правил зверь по имени Аттила. Хотя генерал – христианин, он арианский христианин. Православные христиане верят в Святую Троицу, состоящую из Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Святого Духа, считая, что Бог един в трех лицах и трое в одном лице. Арианцы же верят, что Бог-Сын существует отдельно от Бога-Отца и подчиняется ему.

Хотя некоторые из наших императоров склоняются к арианским учениям, православная церковь держит в руках власть в Византии. Она не позволит явному арианскому христианину короноваться императором. Епископы с уважением относятся к генералу Аспару. Они знают – лучшего полководца нет, но не допустят, чтобы он стал императором. Честно говоря, я не думаю, что Аспар хочет им стать, госпожа. Император не свободный человек. Мне кажется, в генерале живет дух его предков. Он предпочитает свободу короне.

– У него есть жена, дети? – поинтересовалась Кейлин.

– Многие годы генерал был женат на госпоже Анне, самой прекрасной женщине в Византии. Через год после их свадьбы у них появился сын Ардибурий, а позднее дочь София. Девять лет назад госпожа Анна после многих лет бесплодия родила нашему хозяину второго сына, Патриция. Роды ослабили ее. Она долго болела, пока не умерла три года назад. Вилла Маре была куплена для нее, все надеялись, что морской воздух поможет ей выздороветь.

Мы думали, генерал останется холостяком, но в прошлом году он снова женился. Однако это брак по политическим мотивам. Госпожа Флацилла – вдова с двумя замужними дочерьми. Она даже не живет в городском дворце хозяина, а остается в доме своего первого мужа. Она придворная дама с могущественными связями, но, боюсь, она плохая спутница для генерала. По сути, он одинок.

– Беда со старыми и преданными слугами, – донесся низкий голос. – Они слишком много знают о хозяине и занимаются праздной болтовней.

Зиновий вскочил и, преклонив колени перед мужчиной, вошедшим в атрий, поцеловал край его плаща.

– Простите старого дурака, мой господин, – сказал он, а затем спросил:

– Почему же вы не сообщили о своем приезде?

– Потому что в этом доме, Зиновий, всегда готовы принять меня как подобает. – Аспар помог старику подняться. – А теперь принеси-ка мне немного охлажденного кипрского вина. Я долго был в пути. – Отпустив слуг, он повернулся к Кейлин и вежливо спросил: