Любовь на Востоке - Картленд Барбара

Эффи бабочкой порхнула в его объятия. Лайонел наблюдал за этим трогательным воссоединением с постной физиономией.

— Ну, — начал он, стараясь говорить как можно искреннее, — ну...

— Джимми, это достопочтенный Лайонел Хилтон, племянник лорда Чилворта, — пояснила Эффи, на секунду высвобождаясь из объятий. — Мистер Хилтон, это мой жених.

Джимми недоверчиво покосился на Лайонела, но все же пожал протянутую руку и снова поспешил прижать к себе свою возлюбленную.

Лайонел тяжко вздохнул.

— Мистер Хилтон, — сказал он. — А раньше она называла меня Лайонел.

— Она была слишком добра к тебе, — заявил маркиз.

— Да, — с грустью согласился Лайонел. — Настоящее сокровище, а не женщина. Ну что ж... — И он с печальной гримасой ушел прочь.

Маркиз повернулся к Шоне. Она видела, как он устал. И в то же время в его лице появилось незнакомое ей выражение, словно гора с его плеч упала.

— Теперь все в порядке? — спросила она.

— Да, а ты как считаешь?

— Тебе достаточно будет того, что его вернут в Англию и он предстанет перед судом?

— Анжела наконец-то будет отомщена, и я смогу жить спокойно. Но это не все. Мне нужно еще нечто.

— Да? — спросила Шона, затаив дыхание.

Он взял ее за руку, и они направились по палубе туда, где никто не мог им помешать.

— Первым делом, — начал маркиз, — я должен тебе кое-что объяснить.

На некоторое время он замолчал, но Шона не стала его торопить. Девушка знала, что ему нелегко даются слова, и хотела помочь любимому найти самые верные.

— Я был настроен крайне решительно, — наконец вымолвил он. — Все эти годы я шел по следу Эктона и знал, что мне, возможно, придется его убить, если не останется иного выхода. Я убеждал себя, что смогу это сделать, а если нет, то предам Анжелу. Но в тот момент, когда он стоял передо мной, а моя рука сжимала пистолет, произошло нечто, не поддающееся описанию. Анжела была там! Я видел ее так же отчетливо, как вижу сейчас тебя. Она стояла перед Эктоном, воздев руки, точно заклиная меня не делать этого. А потом она заговорила.

Он снова умолк.

— Что же она сказала? — спросила Шона, стараясь сохранять спокойствие.

— Она сказала: «Ради всего святого, остановись, пока это возможно. Делай что угодно, но не губи любовь».

Шона сделала глубокий вдох, изнемогая от волнения: она узнала слова, столь созвучные ее безмолвной молитве!

— Это была правда, — сказал он. — Если бы я сделал тот выстрел, он навеки разлучил бы нас с тобой. Меня бы, вероятно, посадили в тюрьму, а если и нет...

— Мы все равно не смогли бы быть вместе, — прошептала Шона.

— Она это знала. Анжела знала, как сильно я тебя люблю, и только это меня остановило. Умирая у меня на руках, она пообещала любить меня вечно и следить за мной с того света. Теперь я знаю, что она сдержала обещание: позволила мне полюбить снова.

— Ты действительно ощущаешь долгожданную свободу? — спросила Шона.

— Да, долгожданную свободу... Любимая моя, я так много хотел тебе сказать, но просто не мог говорить, пока надо мной довлело прошлое. Теперь же я ясно вижу, что ты — женщина, которую я люблю, в которой нуждаюсь, и это не изменить во веки веков. Если ты не сможешь ответить мне взаимностью...

— Но я могу, — вздохнула она, положив палеи ему на губы. — Могу и отвечаю. И буду любить тебя всегда, мой дорогой.

— Даже не знаю, чем я заслужил такое счастье, — скромно заметил маркиз. — Мне все это кажется подлинным чудом.

— И мне тоже, — согласилась Шона. — Но я знаю, что мы созданы друг для друга. Так было и так будет.

Он прижал ее к себе, и их поцелуй ознаменовал начало новой жизни. Это было обещанием будущего — их общего будущего.

Затем он опустился на одно колено; взглянул в ее просиявшее лицо и произнес слова, которые Шона мечтала услышать больше всего на свете:

— Дорогая, окажешь ли ты мне честь стать моей женой?

Переполненная счастьем, она бросилась в его объятия, шепча ему на ухо короткое слово: «Да, да, да».

И их уста встретились в столь страстном поцелуе, что Шона почувствовала, как ее сердце и душа сливаются воедино в божественном порыве радости и восторга.

— Мы обвенчаемся, как только достигнем берегов Англии, — блаженно пробормотал он.

Рассвет уже занимался, отбрасывая мягкий свет на море, а яхта рассекала водную гладь на пути к дому.