Против правил - Ховард Линда

Извечный вопрос большинства наследниц: желанны ли они сами или то, чем владеют? Хотя в случае Кэтрин и Рула дело не в деньгах, а в чувстве защищенности и сохранении душевного равновесия, потребность в которых так глубоко запрятана в подсознании Рула, что, вероятно, он и сам не подозревает о подобной мотивации.

Кэтрин поднялась с кровати и нехотя стала собирать вещи. Едва она начала, как дверь распахнулась, и на пороге нарисовался властитель ее дум.

Рул успел переодеться, выражение его лица было нечитаемым, хотя углубившиеся морщинки выдавали сильную усталость. Он невозмутимо предложил:

– Давай прокатимся верхом.

Кэт отвела взгляд:

– Мне нужно собираться…

– Пожалуйста, – перебил он.

Кэтрин дрогнула, услышав от него столь несвойственное ему слово.

– Поедем со мной, как в прошлый раз, – продолжил убеждать Рул. – И, если мне не удастся уговорить тебя остаться, я сам отправлю тебя, куда пожелаешь, первым же рейсом из Техаса.

Она вздохнула и в волнении потерла лоб. Почему так трудно решиться на окончательный разрыв? Должно быть, она истинный гурман в том, что касается душевного мазохизма.

– Ладно, – уступила Кэтрин. – Дай мне одеться.

В первый момент Рул выглядел явно нерасположенным уходить куда бы то ни было, в потемневших глазах стоял немой укор, ведь глупо с ее стороны говорить подобное мужчине, с которым всю прошлую ночь занималась любовью. Но затем Рул кивнул и прикрыл дверь. Кэт всегда остро ощущала его присутствие и без труда определила, что он остался стоять в коридоре, привалившись к стене. Кэтрин быстро оделась и попыталась хоть как-то расчесать намертво спутавшиеся волосы. Стоило ей выйти, как Рул сразу выпрямился и протянул ей руку, которую, правда, опустил прежде, чем Кэт решила, браться за нее или нет.

В молчании они дошли до конюшен и оседлали лошадей. Раннее утро радовало прохладой; животные были полны энергии и порывались пуститься вскачь, а не тащиться медленной рысцой, отчего их то и дело приходилось сдерживать. Выждав еще пару минут, Кэтрин, слегка сжав шенкеля, подъехала вплотную к Рулу и отрывисто спросила:

– Так о чем ты хотел поговорить?

Его глаза затеняли поля старой черной шляпы, которую он по обыкновению надвинул пониже, чтобы защититься от яростного техасского солнца, так что прочесть что-либо по оставшейся доступной взгляду части лица было невозможно.

– Не сейчас, – отмахнулся Джексон. – Давай просто покатаемся и поглядим, что да как.

Кэт всегда радовал вид ухоженных пастбищ, и сейчас она испытывала боль при мысли, что ей снова придется отсюда уехать. Все изгороди были крепкими и в хорошем состоянии; хозяйственные постройки – опрятными и свежеокрашенными. Как управляющий Рул отлично справлялся со своими обязанностями. Даже будучи сильно обиженной на него, Кэтрин никогда не сомневалась в его чувствах к этой земле. Признавая это даже в юности, когда все ее эмоции представляли собой полную неразбериху.

Они ехали все дальше, оставив позади загоны и конюшни. Рул осадил коня и кивнул в сторону ранчо.

– Я сохранял все это для тебя, – резко бросил он. – Все ждал, когда же ты вернешься. Поверить не могу, что тебе это не нужно.

Проглотив гневный выпад, Кэтрин негодующе выпалила:

– Не нужно! Да как ты смеешь так думать? Я все здесь люблю, тут мои корни.

– Так оставайся и живи, сделай это место своим домом.

– Я всегда этого хотела, – с обидой ответила она. – Просто… о, черт бы тебя побрал, Рул, ты и сам знаешь – я сбежала из-за тебя!

Его губы скривились, а в голосе послышалась та же горечь, что и у нее:

– Но почему? Ты все еще веришь во все эти сказки, что плели про меня, когда я вернулся из Нама ^[5]?

– Конечно, нет! – горячо запротестовала Кэтрин. – Да и никто не верит!

– О нет, кое-кто поверил. У меня еще свежа память о нескольких парнях, пытавшихся проверить предел моей прочности, чтобы заставить кровью заплатить за то, что, по их мнению, я там делал.

Лицо Рула точно заледенело, когда он вытащил на свет одно из своих самых мрачных воспоминаний.

Кэтрин вздрогнула и, потянувшись, положила ладонь на его обнаженный бицепс – Рул закатал рукава джинсовой рубашки.

– Поверь, с моей стороны не было ничего подобного! Я… просто тогда я так злилась на тебя, что не могла рассуждать здраво.