Замки - Гарвуд Джулия

– Ты в состоянии выплатить всю сумму, если закладные и проценты будут представлены к оплате сегодня? – спросил Кейн.

– Не полностью, – ответил его отец. – Но теперь мои финансовые дела в полном порядке. Если закладные представят к оплате, я смогу занять сколько нужно. И не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, что я этим обеспокоен. Натаниэль был аккуратным, методичным человеком. Он поместил закладные в надежное место. Мне просто любопытно знать, где они находятся сейчас.

– Да, это интересно, – согласился Кейн.

– Цель моего признания двоякая, – продолжал отец. – Во-первых, я хотел, чтобы вы оба знали, каким достойным человеком был отец Алесандры и что я у него в неоплатном долгу. Во-вторых, хочу, чтобы вы поняли, какие чувства я питаю к его дочери. Она одна-одинешенька на всем белом свете, и мой долг – позаботиться о ее дальнейшей судьбе и защитить от всех напастей.

– Это и наш долг, – решительно произнес Кейн.

Колин согласно кивнул. Трое мужчин снова погрузились в молчание, каждый был занят своими мыслями.

Колин пытался обдумать все услышанное.

Ему было нечего ей предложить. Ему еще предстоит построить свою империю, черт побери, и сейчас для жены у него не было ни места, ни времени.

Она спутает все его планы.

Но долги нужно платить, и они все трое связаны словом чести. Их долг – позаботиться о принцессе Алесандре.

Его отец слишком стар, чтобы взять на себя заботу о ее безопасности. Да у него и нет никакого опыта борьбы с отъявленными негодяями, решил Колин.

А тут еще Кейн. Его старший брат занят управлением собственных поместий. К тому же он женат и должен заботиться о своей семье. Остается другой сын,

Колин поднял глаза и заметил, что и Кейн, и отец пристально смотрят на него. Он тяжело вздохнул. Похоже, они с самого начала обо всем догадались и только ждали, когда он сам подведет черту.

– Я женюсь на ней! И тогда все станет на свои места. – После этих слов у Колина будто гора с плеч свалилась. Наконец-то он твердо знал, как ему поступить.

Глава 7

Герцог хотел лично сообщить Алесандре благую весть. Однако Колин воспротивился этому, решив, что сам должен поговорить с ней.

– Могу я дать тебе совет, братец? – осторожно спросил Кейн. Увидев на лице брата согласие, он произнес:

– Не думаю, что тебе следует ставить ее перед фактом…

Его отец не дал ему закончить:

– Но она должна знать, Кейн. Сын улыбнулся.

– Да, разумеется, она должна знать, – согласился он. – Однако из своего небогатого опыта обращения с женщинами я сумел заключить, что они не любят, когда их ставят перед фактом, Колин должен попросить ее руки.

– Тогда сделай это за обедом, – предложил отец. Колин улыбнулся.

– Я сам решу, где и когда. – заявил он.

– Ты обещаешь уладить это дело сегодня же? – настойчиво спросил отец. – Я ведь и слова не могу вымолвить, пока ты не сделаешь предложения. А Гвен уже нужно начинать всякие приготовления.

– Матушка уже позаботилась обо всем, – ответил Колин.

Отец встал, оживленно потирая руки.

– Не могу передать, как я доволен. Уверен, Алесандра будет в восторге.

Поскольку отец был так горд собой, ни Колин, ни Кейн не напомнили ему, что менее часа назад он был против свадьбы между своей подопечной и младшим сыном, считая, что они совершенно не подходят друг другу.

Кейн хотел переговорить с Колином наедине, но тут в гостиную торопливо вошла их мать, требуя всеобщего внимания.

Герцогиня Уильямширская была невысокая, миниатюрная блондинка со светло-карими глазами. Ее муж и сыновья значительно превосходили ее ростом. Время было снисходительно к этой обаятельной женщине. Морщин у нее было немного, а в волосах – только намек на седину.

Гвен на самом деле доводилась мачехой Кейну, но никто не обращал внимания на эту мелочь. Она относилась к нему, как к родному, и Кейн с детства привык считать ее своей матерью.

– Джейд и Алесандра спустятся через минуту. Прошу всех к столу. Ужин стынет. Мальчики, поцелуйте свою мамочку. Господи, да ты похудел, Кейн, верно? Колин, дорогой, как твоя нога? Болит?

Ее сыновья понимали, что на самом деле их мать вовсе не ожидает ответов на свои вопросы. Они понимали, что ей нравится ворковать над ними и проявлять свою материнскую заботу, невзирая на то что они теперь стали взрослыми мужчинами.

Гвен была единственным человеком, кто осмеливался расспрашивать Колина о ноге. Остальные не решались упоминать о его увечье.