Леди и разбойник - Картленд Барбара

– Вы уйдете с дороги и позволите мне пройти, сэр.

Рудольф заглянул ей в глаза и ответил:

– Увы, не могу! Я остолбенел от восхищения и обожания.

На последнем слове он понизил голос, и оно словно напряженно повисло между ними. Секунду поколебавшись, Барбара спросила, глядя прямо ему в глаза:

– Кто вы?

Рудольф по-прежнему стоял в оцепенении, не кланяясь, как полагалось бы при первом знакомстве. Потом медленно проговорил:

– Человек, перед которым впервые отверзлись врата рая.

Я не думал, что на земле существует подобная красота!

Барбара тихо рассмеялась нежным гортанным смехом.

– Я спешу, – сказала она, отсмеявшись.

– Это не имеет значения, – ответил Рудольф, – есть нечто более важное.

Казалось, он сумел ее околдовать. Она спросила:

– Что же?

Рудольф ответил ей очень тихо, никто на галерее их не услышал. Немало любопытных взглядов проводили их. Все заметили, что незнакомец сел в карету леди Каслмейн. Это стало началом. Рудольф знал, что фортуна подсказала каждое его движение, каждое слово.

И он был уверен, что судьба поможет ему и теперь. Он ощущал, как она направляет его, видел это так ясно, словно был пешкой в чьих-то всемогущих руках.

Архиепископ Кентерберийский, что стоял рядом с ним, достал из жилетного кармана часы.

– Уже четверть седьмого! – проговорил он с некоторым раздражением. – Не понимаю, почему нас до сих пор не пригласили к столу.

Словно в ответ на его вопрос двери гостиной распахнулись, но вместо дворецкого удивленные гости увидели сэра Филиппа Гейджа, который стоял в дверях раскрасневшийся, но являвший собой воплощенное достоинство. Позади него в освещенной свечами передней стояли несколько солдат.

Леди Дарлингтон, которая в этот момент разговаривала с леди Гейдж, поначалу их не увидела. Заметив только сэра Филиппа, она направилась к нему, приветливо улыбаясь и протягивая ему руку.

– Наконец-то вы пришли, сэр Филипп! – воскликнула она. – Мы уж подумали, что вы нас покинули.

Подойдя к сэру Филиппу, она увидела позади него солдат и с удивлением взглянула на них, а потом обратила вопросительный взгляд на сэра Филиппа.

– Немало сожалею, – начал он пронзительным властным голосом, – но я пришел сюда исполнять свой долг, а не в качестве гостя, как предполагалось ранее.

– О чем вы говорите? – недоуменно спросила леди Дарлингтон.

– На мне лежит крайне неприятная обязанность арестовать вашу внучатую племянницу, леди Пантею Вайн! – провозгласил сэр Филипп. – Я должен немедленно препроводить ее под арест, где она и останется до слушания ее дела.

– Арестовать Тею? В жизни не слышала подобной глупости. Что же могла она сделать, чтобы дать повод для ее ареста?

Сэр Филипп набрал в легкие побольше воздуха, надул щеки и зычно провозгласил:

– Именем закона она обвиняется в убийстве ее мужа, мистера Христиана Дрисдейла!

Глава 10

Тея сидела перед своим адвокатом, положив руки на колени, и очень серьезно выслушивала вопросы, которые он задавал ей. Его длинное перо поскрипывало, плавно двигаясь по бумаге.

– Мне хотелось бы, чтобы вы подробнейшим образом описали того разбойника, который, по вашим словам, остановил карету примерно через полчаса после того, как вы с вашим мужем уехали из церкви после венчания.

Голос у мистера Добсона был сухим и чуть скрипучим. На вид адвокату было за пятьдесят. Худой, желтолицый, он всю жизнь гнул спину над бумагами. В результате спина его сгорбилась раньше времени. Но он имел репутацию самого опытного адвоката в Лондоне. Леди Дарлингтон навела о нем подробные справки, прежде чем нанять его для защиты своей внучатой племянницы.

Он перевернул лист, исписанный ровным каллиграфическим почерком, и посмотрел на Тею из-под кустистых бровей.

– Мне нужно описание разбойника, миледи! – напомнил он, поскольку девушка молчала. А Тея пыталась понять, что можно сказать, ибо она твердо решила, что ничто не заставит ее описать Лусиуса и тем способствовать обвинению его еще в одном преступлении. Что именно рассказал тот человек, который донес на нее? Слышал ли он, как Христиан Дрисдейл, выходя из кареты, назвал Лусиуса Белогрудым?

Похоже, ее молчание раздражало адвоката.

– Ваша милость должны понять, что чрезвычайно важно обвинить в преступлении именно того человека, который его совершил. Вы сказали, что разбойник заставил вашего мужа выйти из кареты и сражался с ним на дуэли. Я, конечно, не хочу подвергать сомнению слова вашей милости, но должен сказать, что будет трудно убедить судью и присяжных в правдивости подобной истории.