Много шума вокруг волшебства - Райс Патриция

– Я сейчас же пошлю за ним. Прикажу Куку приготовить завтрак, чтобы мы взяли его с собой. Вы уже знаете, где Синда?

В первый раз Кристина видела, что ее величественная тетка выглядит такой же неуверенной, как любая мать, потерявшая ребенка.

– Признаться, еще нет, – пробормотала она.

Синда проснулась с головной-болью, ощущая ломоту во всем теле из-за того, что всю ночь она провела в одном положении. Вряд ли она что-то рисовала во сне, ведь она была связана, поэтому девушка решила, что голова болит от страха и холода. Хотя сон в корсете тоже не способствовал хорошему отдыху.

Она слышала, что в комнате кто-то движется.

– Джордж принес завтрак, и нас ожидает повозка. Если вы сейчас не встанете, то весь день будете голодной, – услышала она голос Рочестера.

Даже лежа спиной к комнате, Синда почувствовала, что Тревельян стоит рядом. Она хотела сказать, что напрасно он связал ее, ведь она не может ударить его и сбить с ног, как он это сделал с тюремщиком. Но девушка слишком его боялась и только постаралась не стонать, когда он наклонился над ней и стал развязывать ей руки. Когда он отошел, она стала растирать себе запястья, не поднимая головы.

Синда была уверена, что мать уже все знает и соберет на ее поиски всю огромную родню, так что уже к концу дня Тревельяна могут схватить и четвертовать!

С этими мстительными мыслями она с трудом поднялась, воспользовалась ночным горшком за занавеской, которую он повесил специально для нее, и кое-как умылась. Чувствуя себя ненамного лучше, она заколола волосы оставшимися шпильками, затем гордо вскинула голову, вышла из-за занавески и уселась за стол. Ее платье безнадежно измялось, но это ее меньше всего беспокоило. Тревельян опять не брился, так что его щетина стала еще заметнее. Со лба на лицо спадала все та же непокорная прядь, а глаза ввалились. Он выглядел также плохо, как чувствовала себя Синда, все равно сердце ее дрогнуло при виде этого красивого мужественного лица с впадинкой на подбородке и резко очерченными скулами.

В плотно обтягивающих его мускулистые ноги панталонах и в белой рубашке с кружевным жабо, но без шейного платка, Трев выглядел мужественнее, чем лондонские щеголи, посещавшие их дом. Его крупному телу, казалось, было тесно в маленькой комнатке. И без того смущенная его присутствием, Синда заметила прикрепленную к его поясу шпагу, и горло у нее стиснуло от страха, так что она едва могла есть. Очевидно, повозка, о которой он упомянул, привезла оружие.

– А почему у вас рыжие волосы? – неожиданно спросил Трев. Он стоял около огня и пил крепкий напиток, который называл кофе.

– А почему у вас они черные? – с вызовом сказала Синда, очищая сваренное яйцо.

– Хорошо еще, что не седые! Вы надумали сообщить мне, где найти Лоренса?

– В сундучке Дэви Джонса, как сказали бы вы сами. – Она отломила кусочек остывшего тоста.

– Допускаю, что вы нашли его тело, выброшенное волнами на берег, и мумифицировали, чтобы можно было держать его у себя в шкафу и по вечерам копировать с натуры. – Он ударил ногой по дровам, и они рассыпались в угли. – Заканчивайте с завтраком. Если мы хотим застать «Подружку пирата» в ближайшем порту, нам придется поторопиться.

– Что за «Подружка пирата»? – поинтересовалась Синда.

– Так называется мой корабль. Экипаж ведет его к южным портам, и они будут проходить неподалеку отсюда.

Сумеет ли мать найти ее, если она окажется на корабле? Герцогиня способна определить ее местонахождение, но даже Малколмы не умеют летать. Синда быстро допила кофе, размышляя, не оглушить ли чашкой этого негодяя, но решила, что скорее разобьется чашка, чем его голова.

Видя, что она не торопится, он схватил ее за локоть и потащил к выходу. Ей хватило ума понять, что бороться с ним бесполезно, особенно при всех этих юбках и корсете.

Синда не стала спрашивать, куда он намерен отправиться, опасаясь, что он назовет острова Вест-Индии. И страшно смутилась, когда осознала, что на самом деле готова следовать за ним хоть на край света.

Осеннее небо заволокло тяжелыми тучами, над землей носился буйный ветер, заставляя деревья трепетать от страха. Она дрожала от холода в своей легкой накидке, но никогда бы в этом не призналась.

– Мик считает, что вы и все ваши родственницы – колдуньи, – небрежно заметил Тревельян, подсаживая ее в грубо сколоченную из простых досок повозку. – Он думает, что вы можете превратить меня в жабу.