Поцелуй пирата - Медейрос Тереза

С тяжелым сердцем он разыскал в складках одеяла свои очки и водрузил их на нос. Глаза Люси помрачнели, как если бы она воочию увидела невидимый барьер, который он воздвиг между ними в мгновение ока.

– Скоро закончится спектакль, – угрюмо сказал Морис, надевая на нее свою куртку. – Нам лучше поторопиться и вернуться домой вовремя чтобы избежать новой нотации вашего отца.

– Вы ничего не забыли, мистер Клермонт? – Холодный голос Люси заставил его вздрогнуть.

– Ваши перчатки? – Он недоуменно поднял брови, оглядываясь. – Или ридикюль?

– Ваше место. Вы больше им не располагаете. Вы забыли, что вы уволены. – Она медленно сложила руки на груди, но слишком длинные рукава куртки Мориса придавали ее позе комический вид. – Позвольте вам напомнить, сэр, что я больше не являюсь предметом ваших забот!

Морис низко склонился к ней и обеими руками ухватился за спинку кровати, заключив Люси в плен. Она быстро провела розовым язычком по пересохшим от внезапного испуга губам. Ему хотелось снова и снова целовать их, послав к черту все возможные последствия.

Но он сдержал себя и, почти касаясь ее лица, страстно произнес:

– Господи, помоги нам обоим, потому что именно вы и есть моя самая большая забота!

14

Бледная, с тенью под глазами, Люси сидела за туалетным столиком, уставясь невидящим взглядом на хрустальный флакон с лимонной вербеной. Ей так и не удалось заснуть в эту ночь после того, как Клермонт доставил ее домой и, сдержанно поклонившись, ушел к себе. Если бы мама была жива! Она помогла бы ей разобраться в этом водовороте противоречивых чувств. Но рядом нет никого, кому она могла бы довериться. Сознание своего полного одиночества и беспомощности невыносимо угнетало девушку.

Придя в себя от задумчивости, Люси словно впервые заметила беспорядок, царящий на туалетном столике. Сдвинув в сторону все свои баночки и флакончики, она смахнула с мраморной поверхности просыпанную пудру. Надо наконец хоть немного прибрать. Люси решительно поднялась и с щеткой подошла к кровати. Убрав с одеяла чулки, она постаралась поаккуратнее застелить кровать кружевным покрывалом. Но оно упорно сопротивлялось ее неловким движениям. Люси присела на край кровати и устало закрыла глаза. Наверное, все-таки прав отец, когда говорит, что она вся в мать. Кажется, даже унаследовала ее склонность к истерикам. А эти переходы от дикого отчаяния к бурному восторгу?

Вот и сейчас, стоило ей вспомнить, как Морис ласково прикоснулся к ее щеке, и у нее сразу сладко забилось сердце, а губы сами собой сложились в блаженную улыбку. Господи, неужели она действительно настолько испорченная!

Ну уж нет! Люси открыла глаза, охваченная негодованием. Она сделана из более прочного материала, чем ее мать. Не надо забывать, что в ее жилах течет и другая кровь – кровь адмирала Сноу, известного своей железной волей и твердыми моральными устоями. Поэтому она, его дочь, найдет в себе силы противостоять опасным и безрассудным порывам чувств.

Люси решительно направилась к комоду, незадвинутые ящики которого с вылезающими из них ворохами белья вызвали у нее прилив энергии. Она стала ожесточенно заталкивать белье на место, но шелковые вещи скользили, цепляясь одна за другую и упорно не желали слушаться. Люси с досадой махнула рукой и подошла к окну. Она встала коленями на банкетку и оперлась локтями о подоконник.

Сквозь косые струи дождя Люси увидела в окне сторожки свет. Он то казался близким, то удалялся, скрываясь за потоками воды. Девушка с тоской всматривалась в одинокое светящееся окошко, и на нее снова нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере. Страстные поцелуи Мориса, невиданная нежность его забот перевернули весь устоявшийся мир, в котором до сих пор жила Люси, оставив в ее душе полное смятение.

«Уж не влюбилась ли ты в него?»

Люси вздрогнула, как будто наяву услышав за своей спиной знакомую презрительную интонацию отцовского голоса, под которой всегда таилась невысказанная угроза, и виновато съежилась.

Раньше, когда отец набрасывался на нее со своими несправедливыми упреками, она покорно терпела их, в глубине души сознавая, что абсолютно невиновна.

Но что она может сейчас сказать в свое оправдание? Кажется, она действительно полюбила этого опасного, дурного человека.

Люси прислонилась лбом к холодному стеклу, чтобы остудить разгоряченную голову. Видно, капитан Рок просто украл ее душу. А теперь она, кажется, готова добровольно отдать свое сердце Морису Клермонту. Она чувствует, как оно замирает, словно перед прыжком в пропасть.