Золотые дни - Деверо Джуд

— Хотела бы я иметь шелковое платье? Я бы отдала за него одного из своих сорванцов.

Ангус засмеялся:

— Если все, кого ты производишь на свет, также плохи, как твой старший, тебе придется отдать за аршин шелка шестерых.

— Он точно такой же, каким в его возрасте был ты.

— Никогда я таким не был!

— Ты был еще хуже, — рассмеялась она. — А он — твоя копия. Хотя, может, я и ошибаюсь, потому что уже давно не видела твоего лица. — Кенна прикоснулась к его бороде. — Почему ты не позволишь мне постричь ее?

Ангус отвел ее руку от лица и поцеловал ладонь.

— Борода меня согревает, а больше мне ничего не нужно.

— Если ты женишься, ты…

— Прошу тебя, не начинай, — сказал он с такой мукой в голосе, что Кенна сдалась.

— Ладно, — кивнула она, пытаясь подняться.

Ангус помог ей встать.

— Оставлю тебя в покое, если ты пообещаешь мне не держать на девчонку зла. Она победила тебя единственным доступным ей оружием — своим языком.

— Женщина может найти лучшее применение своему языку, — озорно блеснув глазами, сказал Ангус.

Кенна выставила вперед свой большой живот:

— Ты думаешь, я не знаю о том, какое применение может найти своему языку женщина, да и мужчина тоже?

Ангус зажал уши:

— Только не говори мне! Ты — моя сестра.

— Ладно, — с улыбкой согласилась Кенна. — Продолжай верить в то, что твоя сестричка все еще девственница, только не сердись на ту девчонку.

— Не буду, — сказал он. — А теперь возвращайся к мужу.

— А ты что будешь делать?

— Я свернусь под кустом и посплю часов двадцать.

— Хорошо, может, вереск подсластит твой сон и, когда эта девушка скажет тебе что-то колкое, ты ответишь ей ласково.

— Ласково, — повторил он. — Я запомню. А теперь иди, не то мне придется стать повитухой.

Глава 2

Ангус старательно избегал встреч с племянницей Лоулера, и целую неделю ему это удавалось. Он последовал мудрому совету сестры и сделал вид, что смеется над собой заодно со всеми.

Вначале он пытался оправдываться, что заставляло народ смеяться еще дружнее. Можно подумать, они всю жизнь только и ждали повода над ним потешиться и теперь наверстывали упущенное.

Однако Ангус был рад тому, что никто, за исключением его зятя, не намекал на то, что это он, Ангус, ослабил подпругу под седлом. Никто не называл имени того, кто это сделал, но догадывались все.

Ангусу удалось застать Шеймаса одного лишь на третий день после того происшествия. К тому времени Ангус уже сотни раз ответил на один и тот же вопрос.

— Да, да, — говорил он, всякий раз вымучивая улыбку. — Меня как обухом по голове ударило при виде такой красоты… Нет, я никогда не видел никого похожего на нее… Да, наверное, ангелы улыбались, когда она родилась… О да, то, что она сказала, было очень остроумно. Никогда не встречал такой умной девушки.

Всякий раз, когда он шел через двор замка, все повторялось вновь. Никто не хотел говорить ни о чем другом. Единственным исключением был кузен Тэм — он вообще не разговаривал с Ангусом. Дважды Ангус звал Тэма с собой поохотиться, но парень под благовидным предлогом оба раза отказался.

— Без меня она не справляется с кобылой, поэтому теперь она берет меня с собой на прогулки. Я еду следом за ней на пони. Она мало кому доверяет, и я — в числе немногих избранных. Она сама мне об этом сказала и назвала меня настоящим мужчиной.

Сказав это, Тэм послал Ангусу выразительный взгляд, предельно ясно давая понять, что теперь они больше не друзья.

К тому времени как Ангус смог застать Шеймаса одного, у него уже руки чесались, чтобы дать вредителю по роже, Ангус схватил Шеймаса за ворот, швырнул его о стену стойла и занес кулак для удара. Но Шеймас боли не боялся. Он всю свою жизнь терпел побои и успел привыкнуть. Когда они были детьми, все знали, что от Шеймаса надо держаться подальше, когда он появляется с подбитым глазом. Все знали, что отец в очередной раз избил Шеймаса. Теперь отец был мертв, у Шеймаса больше не было повода поступать с другими так, как поступали с ним, но от застарелых привычек не так-то легко избавиться.

— Давай продолжай, — сказал Шеймас.

Он не был таким же высоким, как Ангус, но он был старше и сильнее. Когда тяжелая телeга застревала в грязи, вытащить ее оттуда мог только Шеймас.

Ангус опустел кулак.

— Ты что, сошел с ума? Так поступать с племянницей Лоулера! Она могла бы рассказать своему дяде, и тогда кому-то из нас не миновать порки. Когда тебя пороли в последний раз?