Сломанная роза - Беверли Джо

Разумеется, это и был брат Фортред.

Губерт шагнул к нему.

— Приветствую, брат. Добро пожаловать в Берсток.

— Мир дому сему, лорд Губерт, — спешившись, ответствовал монах. — Мы приехали из Хейвуда вслед за леди Джеанной, которую, несомненно, привел сюда родственный долг. У нас к ней дело. Нас послал архиепископ. Галеран вышел вперед.

— Значит, у вас дело ко мне, преподобный брат. Я Галеран из Хейвуда.

Монах еле заметно повел бровью, но Галеран понял, что удивил его, а это могло быть полезным.

— Рад видеть вас, милорд. Я брат Фортред, посланник архиепископа. Вот мои товарищи, брат Эйден и брат Нильс. Позвольте мне от имени архиепископа Фламбара поздравить вас с окончанием вашего благословенного похода в Святую Землю и с благополучным возвращением.

— Я признателен его преосвященству за добрые слова. Из Иерусалима я привез с собою несколько реликвий. При возможности вы обязательно должны посетить меня в Хейвуде, и я подарю вам одну из них для архиепископа.

Это был явный подкуп, но монах лишь с достоинством кивнул.

— Заверяю вас, милорд, его преосвященство будет вам благодарен. При возможности непременно заедем.

— Конечно, Галеран, конечно, — с видимым облегчением поддакнул Губерт и ввел гостей в зал, где Галеран тут же заметил Алину, старательно расставлявшую на столе блюда со сладкими печеньями и кувшины с вином, а помогал ей — в том не могло быть сомнений — Рауль.

Джеанны в зале не было, как они и договорились. Проходя мимо Рауля — благоухающего Рауля в относительно чистой одежде, — Галеран шепнул:

— Как это тебе удается всякий раз помыться раньше меня?

— Обаяние, больше ничего. Что ты намерен предпринять? Мне надеть доспехи?

— Не можем же мы поднять оружие против архиепископа. Посмотрим, чего могу добиться я моим обаянием.

Галеран подошел к брату Фортреду, который, сидя на скамье, потягивал вино. Оба его приспешника неловко топтались рядом. Один из них держал наготове восковую табличку, дабы вести хронику событий.

— Итак, — промолвил Галеран, присев рядом, — что привело вас в эти края, преподобный брат? Я, как вам известно, только что вернулся в Англию, но если в мое отсутствие не уплачивались налоги или если, упаси боже, кто-нибудь из моих людей как-нибудь оскорбил святую Церковь, вы можете быть уверены, я разберусь с этим.

На впалых щеках монаха выступил легкий румянец; он явно не знал, что сказать, но вскоре овладел собой.

— Увы, милорд, это и случилось. До епископа дошли вести о прискорбном разладе в вашем доме. Подобные происшествия могут иметь самые нежелательные последствия, и вот мы приехали расследовать это дело.

— Понимаю. И что же вам удалось выяснить?

Монах суетливо обвел взглядом полный народа зал.

— Милорд, быть может, нам лучше побеседовать наедине…

— Отнюдь, — любезно улыбнулся Галеран. — Для простых людей полезно и поучительно видеть, как улаживаются подобные дела.

Брат Эйден с испуганным видом торопливо записывал.

Фортред отставил кубок и сел прямее.

— Значит ли это, милорд, что сведения архиепископа неверны? Говоря откровенно, ему стало известно, что жена ваша предалась блуду и родила ублюдка.

— Спасибо за откровенность, — холодно промолвил Галеран. — Это правда, жена моя родила ребенка, отцом коего являюсь не я. Но я не советовал бы никому — будь он даже посланником самого папы — называть ее блудницей.

Фортред побледнел, а Эйден выронил стило.

— В самом деле, милорд, — выдавил Фортред, — возможно, здесь мы… но все же, — с достоинством договорил он, — леди Джеанна, бесспорно, согрешила!

— А мы с вами разве без греха? Она прощена.

В толпе послышался тихий, но хорошо слышный ропот.

— Кем же? Богом? — осведомился Фортред.

— Об этом спросите у Него. Она получила прощение от меня.

— Воистину, милорд, это благородно.

Галеран спокойно встретил подозрительный взгляд монаха.

— Брат Фортред, я лишь недавно ступал по той земле, которой касалась стопа господа нашего. Разве не учил Он, что только те, на ком нет греха, могут бросить свой камень? А ведь речь, если не ошибаюсь, шла именно о женщине, застигнутой за прелюбодеянием.

— Воистину так, милорд. Но в наше смутное время нам приходится мыслить более приземленно…

Галеран возвел взор к закопченным балкам.

— Почему мне кажется, что Христос не согласился бы с вами?

— Милорд, теперь не время для досужих бесед! Архиепископ Фламбар обеспокоен тем, что вы можете сделать свой неудачный брак предлогом для проявлений жестокости.