Кинжал с красной лилией - Бенцони Жюльетта

Особняк старших дам д'Антраг с небольшим двором и садом производил необыкновенно приятное впечатление: обе дамы обладали отменным вкусом. Слуга провел Тома в просторную комнату с высокими окнами, обитую темно-зеленым бархатом. За окнами виднелся фонтан, в этот ранний час молчаливый, и небольшая лужайка с пожелтевшей травой, усыпанная золотистыми листьями, медленно и молчаливо слетавшими с большого вяза.

Ждать Тома пришлось недолго. Маркиза появилась почти тотчас же, протянула ему руку с чарующей улыбкой, а другой указала на стул.

— Вы поспешили принести мне новости? Надеюсь, что хорошие.

— К несчастью, нет. Положение куда хуже, чем мы могли себе представить. Но могу ли я узнать, мадам, каково состояние... вашей гостьи?

— Оно тоже вряд ли вас порадует. У бедной девушки жар и лихорадка, наш доктор сидит сейчас у ее постели и выглядит весьма озабоченным. Однако расскажите, с чем вы пришли ко мне.

— Расставшись с вами, мадам, я отправился домой переодеться, после чего отправился в особняк де Сарранса и нашел его охраняемым городской стражей. Прево города Парижа, господин д'Омон, добрый знакомый моего отца, находился там и позволил мне войти...

— Что там произошло, если понадобилось присутствие прево?

— Господин де Сарранс убит. Я видел его на лестнице, залитого кровью, вытекшей из перерезанного горла.

Прекрасные синие глаза маркизы расширились от ужаса.

— Горла?.. Но кто это совершил? Вы думаете, что ... она?.. — проговорила маркиза, устремив глаза на плафон и внимательно его разглядывая.

— Мы знаем, в каком состоянии была Лоренца, у нее на такое не хватило бы сил. Она вам ничего не рассказывала?

— Рассказывала. Когда она пришла в себя, то поведала мне, что этот зверь обвинил ее в покушении на его жизнь, сообщив, что остался жив только благодаря кольчуге. Что потом он хотел взять ее силой, а она пыталась спрятаться от него. Тогда он взял хлыст и начал ее избивать. Лоренца пыталась от него защититься, и, к счастью, ей под руку попалась бронзовая фигурка, которой она в него швырнула. Де Сарранс упал, и она смогла убежать... Но, насколько я поняла, она воспользовалась вовсе не бронзовой фигуркой, а кинжалом?

— Нет. Я забыл вам сказать, что на лбу у трупа был виден след от удара чем-то тяжелым. Она сказала вам правду, но нашелся кто-то третий, кто довершил начатое ею дело. Если верить донне Лоренце, то де Сарранс упал в спальне?

— Да, но...

— А мы нашли его на лестнице, которая находится довольно далеко от спальни. Я забрал из спальни хлыст, пропитанный кровью, которым истязал донну Лоренцу этот страшный человек. Могу я повидать вашу гостью?

— Попозже. Ей дали опия, чтобы она немного поспала. Нам никак не удается ее успокоить. Однако какая жуткая история!..

— Именно поэтому я и поторопился известить вас о ней. Ночью вы выразили пожелание оставить место пребывания донны Лоренцы в тайне...

— А сейчас я хочу этого еще больше! — воскликнула мадам де Верней, внезапно крайне обеспокоившись. — Будем смотреть правде в глаза, друг мой, в Лувре найдется много желающих обвинить донну Лоренцу в преступлении! И если станет известно, что она у меня, меня обвинят в том, что я укрываю убийцу. И тогда я могу оказаться рядом со своим братом в Бастилии... Я поставила себя в ужасное положение! Господи! Какую же глупость я совершила, когда вздумала о ней позаботиться!

У дверей в комнату раздался негромкий смех.

— Надеюсь, вы не попросите месье де Курси взять нашу гостью на спину и снова бросить в воду? Опомнитесь, дочь моя, и возьмите себя в руки! Я знаю, у вас достаточно сил, чтобы бороться.

Дама лет шестидесяти вошла в комнату. Она немного хромала и опиралась на трость с золотым набалдашником. Черное бархатное платье с белым кружевным воротником и манжетами оттеняло и подчеркивало красоту ее лица, выглядевшего необыкновенно свежим, несмотря на несколько тонких морщинок.

Бывшая фаворитка Карла IX улыбнулась молодому человеку и уселась в кресло, обтянутое гобеленом. Генриетта дернула плечиком.

— Да, у меня достаточно сил, матушка, но я не вижу никакого смысла ломать копья ради девицы, которая никем мне не приходится и, больше того, которую я вправе откровенно ненавидеть. Ведь ею и ее приданым Флоренция заплатила за то, чтобы король оставил при себе эту толстую гарпию Марию!

— Девушка тут ни при чем. Она, бедняжка, и не думала, что ее везут во Францию на погибель. А что касается вас, моя дорогая, то я удивляюсь, как ваш утонченный ум не подсказал вам, что вам предоставляется возможность проявить подлинное величие души.