Любовь и ветер - Линдсей Джоанна

— Естественно, — согласился Чейз.

— Но я была уверена, что вы созданы друг для Друга.

Чейз вздрогнул. Если бы она знала правду, из-за чего они поженились!

— Не беспокойся. — проговорил он. — Она угомонится.

— До моего отъезда?

— А когда ты собираешься уехать?

— Я собиралась отправить Билли завтра, утренним поездом. А теперь не вижу причины, почему бы и мне не поехать с ним.

— Так скоро?

— Да. Так что пойду и поговорю с Джессикой сейчас, я не могу оставить ее в таком состоянии.

— Хорошо. Но если ты собираешься серьезно говорить с ней, Рэчел, почему бы тебе на этот раз не объяснить ей кое-что? Может, у тебя последний шанс расположить ее к себе, рассказать о своем прошлом?

Улыбка сошла с лица Рэчел.

— Наверное, стоит попытаться. Может быть, хотя бы на этот раз она меня выслушает…

Рэчел не стала ждать, когда Джесси отзовется на ее стук. Она решительно открыла дверь и вошла. Взглянув на холодное лицо дочери, она чуть отступила назад, не зная, как начать.

— Ах… Кейт готовит ужин, жарит мясо. Ты придешь, Джессика?

— Нет!

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты пришла, — ровным голосом сказала Рэчел. — Это будет последний семейный ужин. Завтра утром мы с Билли уезжаем.

Наступила пауза, после которой Джессика произнесла:

— Я никогда не воспринимала нас единой семьей, Рэчел. И не могу сказать, что мне жаль, что ты уезжаешь. Надеюсь, ты не будешь против, если я не приду. У меня слишком много работы.

Эти слова больно ужалили Рэчел. Ей хотелось развернуться и уйти. И все-таки она не могла, она знала, что никогда не простит себе, если последний раз не попробует объясниться с дочерью.

— Почему ты никогда не хочешь узнать от меня о том, что произошло между мной и твоим отцом? — резко бросила Рэчел.

Джесси отвернулась и уставилась в окно.

— Почему? Слушать, как ты будешь обвинять Томаса и говорить, что он лгал? Да, он был слишком тяжелым человеком, чтобы его любить, но больше у меня Никого не было. И если бы я узнала, что ад, в который он превратил мое детство, был беспричинным, я бы вырыла его из могилы и всадила в него еще несколько пуль. Но когда человек рассказывает одно и то же — и пьяный, и трезвый, это всегда оказывается правдой.

— Правдой для него. Но что, если правда не такая, какой он ее видел?

Джесси медленно повернулась. Глаза ее стали похожи на бирюзу.

— Хорошо. Тебе до смерти хочется объясниться со Мной с первого дня, как ты здесь появилась. Рассказывай. А потом уходи.

— Я никогда не изменяла твоему отцу.

— Ну конечно! А теперь ты скажешь, что Билли — сын Томаса Блэра.

— Да, он действительно сын Томаса Блэра. Слова были произнесены еле слышно, но Джесси услышала.

— Черт побери! Если это правда, почему ты не сказала ему об этом? Ты же знала, как он хотел сына. Это единственное, чего он хотел.

— Было слишком поздно говорить ему что-то, даже если бы я могла.

— Для начала звучит хорошо, — хмыкнула Джесси. — Но я на это не куплюсь. Томас видел тебя собственными глазами с Уиллом Фенглом в вашей постели. До этого его месяц не было дома. Месяц, которым ты воспользовалась, чтобы развлечься со своим любовником. И если уж Билли чей сын, то, конечно, Фенгла.

— Бог мой! — Рэчел побледнела и села на кровать Джесси. — В тот вечер… Томас упоминал Уилла. Но он никогда открыто не сказал, что привело его в такую ярость. В моей кровати!

Джесси сухо сказала:

— Прекрасно, Рэчел. Действительно, замечательно! Твое место на сцене. Ты настоящая актриса! Сарказм Джесси взорвал Рэчел.

— Если твой отец видел Уилла Фенгла, занимающегося любовью с женщиной в моей постели, то этой женщиной могла быть только Кейт! Это была не я, Джесси. Меня вообще весь день не было на ранчо.

Один поселенец пришел за мной в то утро — его жена рожала. И жена, и ребенок умерли. В тот вечер я вернулась домой совершенно разбитая от усталости и волнений. Ты мне при родах тяжело досталась, ты знаешь это, а тогда я снова была беременна. Доктора поблизости не было.

Это чудо, что Томас не убил Билли. Он зверски избил меня, едва я вошла в дом. Он не дал мне сказать ни слова в свое оправдание, Джесси. Ни единого слова! А после того, как он перестал меня бить, я уже не могла говорить. У меня была сломана челюсть, и я была почти без сознания. Спроси Кейт. Она была на ранчо единственной женщиной, кроме меня. Она была с Уилли, спроси ее!

Джесси молчала. Выражение ее лица не изменилось. Она заговорила мрачным тоном: