Зимний огонь - Лоуэлл Элизабет

– Любовь все меняет, – сказал он наконец.

– Угу, – буркнул Коннер, явно не считая аргумент убедительным.

– Это так! Когда женщина любит мужчину, она хочет его. Физически. Без подкупа, без угроз, без принуждения. Просто есть такое светлое чувство, от которого даже солнце светит ярче.

– Не видел ничего подобного.

– Я не видел Парижа, но это не значит, что он не существует.

– Ты хочешь сказать, что моя сестра любит тебя?

Этот прямой вопрос заставил Кейса поежиться, и он пожалел, что вообще затеял этот разговор.

– Ничего подобного я не говорил, – пробормотал он.

Кейс сделал еще один глубокий вдох и предпринял новую попытку кое-что объяснить Коннеру.

– Великое множество людей не подозревает, что существует такая любовь, которая заставляет солнце светить ярче, – начал он. – Но это не означает, что они не получают удовольствия от интимных отношений с человеком, который им нравится.

Некоторое время Коннер молча смотрел на Кейса. Затем слегка расслабился.

– Ты не насиловал Сару? – спросил он.

– Нет. И в следующий раз, когда ты хотя бы намекнешь на что-то подобное, я задам тебе хорошую взбучку.

Коннер неожиданно рассмеялся.

– Не сомневаюсь в этом, – согласился парнишка. – Извини, если оскорбил тебя. Я лишь хотел удостовериться, что Сару снова не изнасиловал мужчина.

– Ты был совсем малышом, когда она вышла замуж. Ты мог и не понять, что означают все эти… гм… стоны и аханья.

– Даже ребенок понимает разницу между похлопыванием и кулаком.

Кейс задумался, как бы поделикатнее сформулировать следующий вопрос, но так и не придумал ничего путного.

– А разве между Сарой и ее мужем не было нежности? – напрямик спросил он.

– Нежности?

– Ну там поцелуев, того, сего…

– Насколько я знаю, моя сестра получила первый поцелуй в ту ночь, когда возвращалась домой вместе с тобой.

– Господи Боже мой! – пробормотал Кейс. – И зачем же она вышла замуж за этого старого хре… впрочем, это не мое дело.

Лицо Коннера сразу посерьезнело, как если бы он в одно мгновение повзрослел.

– А как ты думаешь, почему моя сестра вышла за него замуж? – холодно спросил он.

– По необходимости.

– В самую точку. Ей еще не было и четырнадцати, а мне всего девять. Никто из наших родственников не спасся в наводнение. Мы голодали. Она откликнулась на объявление в газете.

– И вышла замуж за Хэла?

Коннер кивнул.

– С этим старым сукиным сыном не могла ужиться даже индианка.

– Как ты убил Хэла?

Этот неожиданно заданный вопрос застал Коннера врасплох. Он невольно огляделся по сторонам.

Рядом никого не было.

– Откуда ты знаешь? – спросил он.

– Я не знал этого до настоящего момента.

– Не говори об этом сестре. Я хочу, чтобы ты дал слово, – горячо попросил Коннер.

«Я должен хранить в секрете от Коннера то, что мне принадлежит половина ранчо, а теперь появляется второй секрет, который я должен хранить от Сары», – подумал Кейс.

– Ты уверен, что она об этом не знает? – спросил Кейс.

– Да.

– Как это случилось?

Коннер энергично рубанул рукой по воздуху.

– Какое это имеет значение? Главное, что он мертв.

– Дробовиком из засады? – предположил Кейс.

– Нет. Черт побери, я вовсе не собирался убивать этого старого выродка.

Кейс вопросительно приподнял бровь.

Глубоко вздохнув, Коннер нервно провел рукой по волосам, рывком надел шляпу и стал рассказывать.

– Накануне он гнался за Сарой. Это был тот редкий случай, когда он догнал…

Веки у Кейса вздрогнули один раз, затем второй… Ему было больно и неприятно думать о том, как сложились отношения между Сарой и жестоким стариком, с которым не пожелала жить даже несчастная индианка.

«Насколько я знаю, моя сестра получила первый поцелуй в ту ночь, когда возвращалась домой вместе с тобой».

– Он тогда был в страшном загуле, – сказал Коннер. – И все еще продолжал пить, когда утром выехал на поиски сокровищ. Я последовал за ним.

– Пешком?

– У Хэла лошадь была старая, как и он сам. К полудню я догнал его.

Кейс, прищурившись, наблюдал за парнишкой.

– Я сказал Хэлу, чтобы он перестал издеваться над моей сестрой, – продолжал Коннер. – Он ударил меня рукояткой револьвера. Это было яе первый раз, но уж точно – последний.

– Ты застрелил его?

– Мы стали бороться за револьвер, револьвер выстрелил, и Хэл упал!

Хотя Коннер старался говорить спокойным тоном, в его речи и глазах пробивался пережитый им ужас.