Бессердечный - Мартин Кэт

– Я понимаю, что все вышло не так, как ты надеялась, – сказал он мягко. – Но ты подумала о том, что может появиться ребенок?

Ее рассеянность как рукой сняло. Все ее мысли сфокусировались на одной.

– Ребенок?

– Ты ведь знаешь, что есть такая вероятность.

– Да, конечно… Я знаю, что то, чем мы занимались… чревато такой опасностью, но, конечно, на это потребовалось бы больше чем несколько дней, что мы провели вместе.

– Это может произойти и за несколько минут. – Он потянулся к ней и погладил ее по щеке. – Возможно, ты уже носишь моего ребенка.

Бессознательно она поднесла руку к животу. Он был плоским и твердым под ее красно-коричневым дорожным платьем, но, если верить Джастину, это могло измениться. Будет ли это так ужасно, если произойдет? Она подумала о маленьком Томасе с его смуглым личиком и большими серыми глазами. Он был таким славным мальчиком. Вероятно, сын Джастина будет похож на него. Она повернулась и посмотрела на него.

– Я не против того, чтобы у меня родился твой ребенок, Джастин. Думаю, я буду его нежно любить.

Медленно выражение его лица изменилось: в глазах мелькнуло нечто не поддающееся описанию, мятежное и бурное. Его взгляд стал мрачным и загадочным. Потом он отвернулся и принялся смотреть в окно, будто окрестный пейзаж приобрел для него особое значение. Прошло несколько секунд. Когда он снова посмотрел на нее, его лицо стало вновь непроницаемым, как всегда.

– Во всяком случае, – сказал он, – потребуется некоторое время для того, чтобы найти что-нибудь приличное. И чтобы ты освоилась с этой мыслью.

– Возможно, – ответила Эриел неуверенно, устраиваясь поудобнее и положив голову ему на плечо.

Ей не хотелось становиться содержанкой Джастина, но она любила его и сама сделала выбор, когда пришла к нему в спальню и предложила ему себя. Неужели быть его любовницей оказалось так ужасно? По крайней мере они будут вместе. Ей не придется думать о деньгах или искать подходящее занятие. К тому же следовало принимать во внимание желания Джастина. Она любила его. Она хотела сделать его счастливым, хотела помочь ему развеять мрак, который окутывал его, как тяжелый черный плащ. Ответ был один – любить его. И научить его любить ее, Эриел. Она поклялась добиться этого. Она приняла решение. Со временем все наладится, думала она. И постаралась не обращать внимания на болезненный укол в сердце, как бывает, когда понесешь утрату.

Джастин ходил взад-вперед перед камином. На улице было темно. Скоро слуги улягутся спать, и он сможет прийти к ней. Они займутся любовью на ее мягкой пуховой постели, и он уснет, держа ее в объятиях, и будет с ней до рассвета. Тогда ему придется вернуться в свою пустую спальню.

Он должен бы быть счастлив, что обольщение девушки прошло так успешно. Хотя Эриел еще не приняла его покровительства, ее протест звучал все слабее. Он знал, что она пусть и против воли, но согласится выполнить его желание. Это было только вопросом времени, а именно этого он хотел с самого начала. Джастин тихонько выругался сквозь зубы. Он все еще видел ее лицо таким, каким оно было в карете. Она была чуть бледнее обычного, и лицо ее больше не сияло. В нем он читал неуверенность и даже непривычную покорность. В глазах ее блестели непролитые слезы. Какая женщина заплачет, оттого что мужчина выразил желание позаботиться о ней? А ведь он хотел защищать ее и обеспечить ее будущее. Черт возьми! Неужели она не понимала, что он старался сделать для нее все наилучшим образом? Однако он был вынужден признать, что, будучи эгоистичным негодяем, сделал все, чтобы ему самому было хорошо.

Джастин провел рукой по волосам, взъерошив их и отбросив со лба. Черт возьми! Он хотел быть с ней, хотел радоваться и смеяться вместе с ней, как это было в Танбридж-Уэлсе.

– Да поможет мне Бог понять непознаваемую душу женщины, – пробормотал он, желая, чтобы существовал иной способ справиться с ситуацией, чтобы из ее глаз исчезло это затравленное выражение.

От него не укрылись многозначительные улыбки, которые он видел на лицах своих знакомых в Танбридж-Уэлсе, не укрылись презрительные взгляды, слова, произносимые шепотом. Этого следовало ожидать, говорил он себе, и все же его это раздражало. Должно быть, и Эриел уловила атмосферу насмешек, презрения и недоброжелательства, наверное, она была к этому еще более чувствительной, чем он. Он вздохнул, опускаясь на колени, чтобы подбросить дров в камин, полный желания, уже считающий минуты до того момента, когда снова сможет быть с ней. Он хотел, чтобы все оставалось так, как было в уютном доме в Танбридж-Уэлсе. Он хотел этого, понимая, однако, что это невозможно, если он останется таким, каким был.