Невеста по наследству - Мельникова Ирина

— Насколько я тебя знаю, — произнесла Ольга Ивановна достаточно сухо, — тебе хотелось видеть в нем нищего и несчастного поэта! Жалость, сострадание, а возможно, и другие чувства не позволили тебе не только трезво оценить положение, но и догадаться, кто перед тобой на самом деле! Все было слишком очевидно, но ты не пожелала этого заметить, хотя в наблюдательности тебе не откажешь, когда это касается не тебя! — последние слова были произнесены с явным намеком на недавнее событие в столовой. Настя едва заметно усмехнулась, но матери ответила с неприкрытым негодованием:

— Я больше не желаю о нем говорить! Никогда и ни при каких обстоятельствах! — произнесла она с расстановкой. — Я его ненавижу и никогда не прощу подобную подлость!

— Это твое дело, — Ольга Ивановна на мгновение устало прикрыла глаза, — но завтра нас ждет к себе бабушка Сергея, графиня Ратманова. Фаддей передал мне письмо от нее. И я не посмела отказаться…

— И мне обязательно нужно ехать с тобой?

— Речь ведь пойдет не обо мне!

— Он тоже там будет?

— Нет, Ксения Романовна клятвенно заверяет, что ее внуки не будут присутствовать при разговоре.

— И то слава богу! — Настя перекрестилась. — Надеюсь, ты взяла с Фаддея слово, что он не расскажет Ратмановым, что мы переехали к Глафире Афанасьевне?

Ольга Ивановна развела руками.

— К сожалению, об этом уже известно не только Ратмановым… Иногда мне кажется, что слухи порождают события, а не наоборот! — Она встала с кресла и подошла к дочери. — Почему ты не хочешь рассказать мне, по какой причине ты настояла, чтобы мы немедленно переехали к Глафире? Ратибор все утро уверял меня, что ты не правильно его поняла! Но в чем он пытался тебя убедить?

— Мама, давай поговорим сейчас о более приятных вещах, — брезгливо сморщилась Настя, — а о разговоре с Райковичем я расскажу тебе как-нибудь потом, если не хочешь, чтобы меня сейчас стошнило…

— Он делал тебе непристойные предложения? — Ольга Ивановна приложила ладони к щекам, чтобы унять возникшую внезапно дрожь.

— Мама, успокойся! — Настя ласково погладила ее по руке, прижатой к щеке, и рассмеялась. — Против обыкновения, он был достаточно учтив и пытался облегчить мою незавидную долю тем, что пообещал подобрать мне более подходящего жениха, чем граф Ратманов.

— И ты отказалась?

— Я достаточно вежливо ответила, что не намерена в скором времени выходить замуж, а если и решусь на сей ответственный шаг, то обойдусь без чьих-либо советов и подсказок…

— Да, теперь я понимаю, насколько вежливо это прозвучало, — усмехнулась Ольга Ивановна, — и почему Ратибор был вне себя наутро. Но, вместе с тем, я не услышала от него ни единого бранного слова!

«Он все успел растратить на меня!» — хотела было съехидничать Настя, но сдержалась, иначе пришлось бы все рассказать матери. Но она дала слово Райковичу, что не проговорится об их разговоре в обмен на его пылкие извинения и заверения никогда больше не возвращаться к вопросу о ее замужестве. Тем вечером он догнал Настю у порога ее комнаты и, нервно постукивая тростью по голени и старательно отводя глаза в сторону, попросил вдруг у нее прощения за свою несдержанность, которая вызвана была только одним — беспокойством за ее судьбу.

Настя сердито фыркнула, но извинения приняла при одном условии, что он не будет препятствовать их отъезду… Райкович, стиснув зубы, согласился, но утром все-таки пытался уговорить Ольгу Ивановну отказаться от намерения переехать к Глафире, впрочем, безрезультатно! Настя подозревала, что мама сделала это с несомненным удовольствием, обрадовавшись, что появился повод покинуть опостылевший особняк и его неприятного хозяина…

Мать и дочь долго сидели молча, обнявшись и укрывшись одной шалью. И втайне друг от друга вспоминали самые счастливые мгновения, которые им удалось пережить совсем недавно. Все обиды вдруг угасли, неприятности отступили, исчезли во мраке ночи, и как бы хотелось, чтобы они никогда не вернулись вновь… Но через несколько часов при ярком дневном свете они вновь проявятся во всей своей неприглядности, и жизнь опять покажется беспросветной без любви и надежды на лучшее будущее.

— Мама, у меня складывается впечатление, что ты больше меня боишься графини Ксении Романовны, — прошептала Настя и сжала холодную как лед руку Ольги Ивановны.

Ольга Ивановна едва заметно улыбнулась дочери и тут увидела Андрея. Он стоял, прислонившись к перилам парадной лестницы, по которой они поднимались на второй этаж в сопровождении дворецкого. Граф в великолепном вечернем костюме, с прекрасно уложенными волосами, словно сошел с картинки модного журнала. Ольга Ивановна почувствовала, как у нее задрожали колени. Перед ней был совершенно незнакомый ей мужчина. Она уже решила для себя окончательно и бесповоротно, что не будет обращать на него внимания, каких бы усилий и последующих страданий ей это ни стоило. Конечно, кроме тех случаев, когда этого потребовала бы элементарная вежливость. И сейчас был как раз такой случай. Поднявшись до середины лестницы, Ольга Ивановна посмотрела Андрею в глаза, постаравшись изобразить на лице полнейшее равнодушие. Но его угрюмый взгляд полоснул ее, словно скальпель хирурга. Ольга Ивановна вздрогнула, оступилась и…

Настя едва успела отпрянуть в сторону. Ратманов-старший прыжком преодолел расстояние до ее внезапно покачнувшейся матери и поддержал ее за локоть и талию. Ольга Ивановна даже не успела испугаться. Она растерянно посмотрела на дочь и отстранилась от графа. Он молча отступил на шаг и слегка поклонился. Потом развернулся, быстро сбежал вниз по красному персидскому ковру, покрывавшему лестницу, и крикнул лакею, чтобы срочно подали экипаж к крыльцу. Мать и дочь проводили взглядами высокую фигуру графа. И Настя услышала вдруг короткий тихий вздох. Мать виновато посмотрела на нее:

— Не знаю, что со мной? Внезапно закружилась голова…

— Ты просто излишне нервничаешь, — пожурила ее дочь, — учись у меня, я совершенно спокойна!

«Хотела бы я посмотреть на твое спокойствие, если бы Сергей так же неожиданно появился перед тобой», — подумала Ольга Ивановна, но произнести эту фразу не посмела, понимая, что тут же выдаст себя. Но надо было что-то ответить дочери, и она сказала:

— Более всего мне хочется оказаться сейчас в «Вишневом». В Москве я так устаю и у меня постоянно болит голова!

— Ну, в чем же дело? — Настя бросила на нее быстрый взгляд. — Я готова уехать хоть завтра!

— Теперь уже неудобно не принять тех приглашений, которые мы получили…

Она не успела закончить фразу. Лакей возвестил об их прибытии, и перед ними распахнулись двери гостиной графини Ратмановой. Старая графиня сидела в кресле рядом с низким столиком, на котором лежали какие-то бумаги, и Ольга Ивановна не могла не отметить поразительного сходства Андрея со своей бабушкой. Тот же прямой нос, серые глаза… Только голова у графини абсолютно белая, а не черная, как у ее внука.