По велению короля - Смолл Бертрис

– Ты совершенно права, – кивнул Яков Стюарт. – Но мог ли твой брат Ричард избежать смерти? Что, если сначала его переправили во Фландрию, а потом ко двору герцогини Бургундской? Не может этот молодой человек действительно оказаться сыном Эдуарда?

– Нет, это немыслимо! – вскричала Адэр. – Энтони Толливер не солгал бы мне. Он сбежал из Мидлшема после убийства моего дяди Ричарда.

– Понимаю. Шансов на то, что он выжил, ничтожно мало, но все же они есть, – задумчиво заметил король.

– Не ломайте головы зря, – вмешалась Эллен. – Решение загадки весьма несложно, мой дорогой господин.

– Ах, моя милая красотка, – улыбнулся король. – И как ты предлагаешь прояснить это дело раз и навсегда?

– Представьте Адэр этому человеку, милорд, но ничего не говорите о ее родстве с Эдуардом Четвертым. Посмотрим, узнает ли он сестру. Если он действительно Ричард Йорк, то должен помнить, что она была уже взрослой, когда они виделись в последний раз. Если же он отнесется к ней как к незнакомке, значит, перед нами – самозванец.

Яков Стюарт покачал головой и усмехнулся:

– Обманчиво простой план, красотка моя, и вполне тебя достоин. И никто ни о чем не догадается… при условии, что леди Клайт на него согласится. Что скажете, кузина?

На этот раз вся сила его улыбки была направлена на Адэр.

– Как я могу быть уверена, что вы перед этим не поговорите с человеком, называющим себя моим братом, и заранее его обо всем не предупредите? – вспылила Адэр. – Мне известно, что вы затеяли, кузен! Хотите получить преимущество, пусть и весьма сомнительное, над Генрихом Тюдором?

– Но и ты ему не друг! – заметил король.

– Скорее, враг, – уточнила Адэр, – но я не опорочу память о сыновьях своего отца жестоким фарсом только ради того, чтобы вы смогли взять верх над противником.

– Ты слишком упряма, но я должен знать всю правду. И ты единственная, кто может установить личность так называемого принца.

– Какое имеет значение, самозванец он или нет? – удивилась Адэр.

Яков растянул губы в медленной улыбке, прежде чем честно ответить:

– Никакого. Я в любом случае использую его против Генриха Тюдора. А сейчас просто хочу удовлетворить свое любопытство.

Эллен сидела оцепенев и молча слушала разговор, шокировавший ее до глубины души. Таким короля она не знала. Беспощадный и несгибаемый монарх. Не тот молодой человек, над которым она немилосердно подсмеивалась, выигрывая очередную шахматную партию. Не будь она уверена в том, что, по его мнению, он делал все ради блага Шотландии, – а ведь она знала, видела его любовь к своей стране, когда жила при дворе, – все ее иллюзии были бы разбиты навсегда. Но Эллен помнила, что у короля доброе сердце и что человек он неплохой.

Она вдруг осознала, как нелегко править страной. Да, трон означал власть, богатство и почет, но также и ответственность за свое государство. И вот сейчас на севере снова неспокойно, и король принужден постоянно усмирять мятежи и бороться с Макдоналдом, владельцем островов. На юге по-прежнему продолжались набеги англичан, которые нападали не только на приграничных лордов, но и на маленькие деревушки и фермы, находившиеся во владении этих лордов. А молодой король совершенно не походил на своего покойного отца, Якова III, который заботился только о собственных удовольствиях, не замечая несчастий своих подданных. Нет, Яков IV болеет за судьбу своей страны.

– Вижу, ты сомневаешься в моей честности. И чтобы разуверить тебя, скажу, что тот, о ком мы говорим, вернется во дворец сегодня вечером. Как только он явится, я прежде всего покажу его тебе, а потом познакомлю вас.

– Так тому и быть, – немного смягчилась Адэр. – Простите меня, кузен, за мою подозрительность. Но я считаю этого человека лжецом, хотя буду счастлива досадить Тюдору. Если этот парень – мой брат Дики, я брошусь ему на шею и возблагодарю Бога за величайшие милости. Мало того, поеду по всей Англии, объявляя Ричарда Йорка королем и призывая к свержению узурпатора, захватившего английский трон. Но меня слишком многое настораживает. Видите ли, если Маргарита Бургундская точно знала, что ее племянник уцелел и смог перебраться во Фландрию, почему же ни словом не обмолвилась матери Дики? А ведь Элизабет Вудвилд умерла всего три года назад и до самой смерти терзалась скорбью по пропавшим сыновьям. Герцогиня – сама мать и, наверное, должна бы принять в расчет чувства невестки, путь даже не особенно ее любила. Никто из родных отца не питал симпатии к его королеве.