Блейз Уиндхем - Смолл Бертрис

— Эдмунд, неужели ты так постарел, что предпочитаешь сидеть у огня рядом с женой, чем гнаться за оленем по лесу?

Эдмунд рассмеялся и с грустью обратился к жене:

— Не могу позволить этому дерзкому юнцу называть меня стариком, Блейз. Дождя не предвидится. Мы вернемся до заката, дорогая. — И, склонившись, чтобы поцеловать ее, Эдмунд вышел из зала вместе с Тони.

День постепенно разгорался, и Блейз начала думать, что ее муж был прав. Наступил канун Дня Всех Святых. В углу большого зала Мэйзи рассказывала Ниссе те же самые истории о призраках и духах, которые часто слушали сама Блейз и ее сестры из уст старой Ады. Глаза Ниссы округлились от любопытства. Леди Дороти вышивала гобелен с изображением благословения Иисусом свадебного пиршества в Кане — эту работу она начала еще в то время, как ее сын отправился ко двору. Гобелен предназначался в качестве свадебного подарка сыну и его жене, и вот теперь вышивка была почти закончена, а свадьбы не предвиделось.

Услышав, как осенний дождь забарабанил в окна, Блейз даже испытала что-то вроде удовлетворения: если Эдмунд простудится, она не станет ему сочувствовать. Поставив ноги на скамеечку, она дремала у огня, пробудившись только при звуках голосов, конского топота и собачьего лая. Блейз медленно открыла глаза и потянулась.

В зал вошел Энтони Уиндхем. Он был бледным и растерянным.

— Мама… — начал он и осекся. — Мама, Эдмунд мертв..

Дороти Уиндхем вскочила с проворством, удивительным для дамы ее лет. Она прижала ладони к сердцу, словно пыталась удержать его в груди.

— Боже милостивый, сын! Скажи мне, что я ослышалась!

Блейз с трудом встала и еле прошла через зал.

— Где Эдмунд? — спросила она, останавливаясь перед Энтони. — Где мой муж?

Лорд Уиндхем шагнул вперед и взял ее за руки.

— Блейз, Эдмунд мертв. Мы уже возвращались домой, когда полил дождь, и Эдмунд заметил, что не желает подхватить простуду, как ты предсказывала. Охота прошла неудачно, и Эдмунд дразнил меня, говоря, что нам стоило остаться вместе с тобой у огня, вместо того чтобы мерзнуть в лесу. — Голос лорда Уиндхема сорвался, и он еле слышно продолжал:

— В этот момент олень неожиданно выскочил из леса прямо перед Эдмундом, и собаки взбесились. Конь встал на дыбы, а Эдмунд вылетел из седла. Он сломал шею и сразу умер. Блейз, мне так жаль…

Мучительно долгую минуту Блейз не могла понять смысл его слов, но вместе с пониманием ее ошеломила боль. Она чувствовала, что ноги обмякли, и тем не менее ей удалось удержаться. Дыхание у Блейз перехватило, и она заметила, что Энтони по-прежнему стоит перед ней, а слезы катятся по его лицу. Неукротимая ярость вспыхнула в ее душе, и она изо всех сил ударила Энтони по лицу.

— Это ты виноват! — выпалила она. — Ты виноват в его смерти, Энтони Уиндхем! Ты убил моего мужа — это так же верно, как если бы ты вонзил нож ему в сердце! Ты убил моего Эдмунда! — выкрикнув это, она заколотила стиснутыми кулаками по груди и голове Энтони.

Он беспомощно слушал ее страшные обвинения и стоял, не в силах сдвинуться с места, пока леди Дороти, оправившись от первого потрясения, не бросилась к Блейз, оттаскивая ее от своего сына. Вся ярость Блейз обратилась теперь против золовки — она даже пустила в ход кулаки, пока Мэйзи прижимала испуганную Ниссу к своей необъятной груди, а остальные с ужасом следили за происходящим.

— Не смей защищать его, Доро! Не смей! Это он убил моего мужа! Он убил Эдмунда!

— Нет, Блейз, — восклицала леди Дороти, увертываясь от ударов и пытаясь обнять потрясенную горем женщину. — Это была случайность, всего лишь нелепая случайность! Нам некого винить, — слезы покатились по щекам пожилой дамы.

Она сама приняла своего брата в детстве от повитухи, когда он родился, а его мать и ее мачеха умерла. Хотя Дороти в то время было всего двенадцать лет, она вырастила его, как собственного сына, и вот теперь Эдмунд умер. Он покинул их и никогда не вернется. Дороти Уиндхем плакала, не чувствуя, как слезы текут по щекам.

Когда первая волна горя начала утихать, Блейз оставила в покое леди Дороти, но с прежней яростью обернулась к Энтони.

— Только ты виновен в смерти моего мужа, — заявила Блейз, — Эдмунд ни за что не поехал бы сегодня на охоту, если бы ты не стал посмеиваться над ним, задевать его оскорбительными намеками! — она уставилась в лицо своего врага. — За это я убью тебя! — выкрикнула она. — Я убью тебя, Энтони Уиндхем! — Вдруг она побелела и, скорчившись, схватилась за живот. — Ребенок! Что с ребенком? Будь ты проклят, Тони! Будь ты проклят! — воскликнула она, падая на пол.