Империя сердца - Крейг Джэсмин

— Почему вы хотите на мне жениться, милорд?

Он на миг смешался и пробормотал:

— Потому что я люблю вас больше жизни.

Но слова эти были сказаны таким тусклым, невыразительным тоном, что Люси ни капельки не поверила. Конечно же, он будет врать и дальше — этого требуют приличия.

Решено, нужно ему отказать. В конце концов, у нее есть деньги, она может прожить независимую жизнь, сделать много хорошего… Собрав в кулак всю свою волю, Люси твердым голосом начала:

— Я вам очень благодарна, милорд. Вы оказываете мне высокую честь, однако…

Тогда он поднял затянутую в перчатку руку и провел пальцем по ее щеке. Люси запнулась, завороженная взглядом его бездонных глаз.

— Не отвергай меня, Люси, — прошептал он. — Пожалуйста.

Но Люси уже не могла остановиться. Она слышала свой голос, доносившийся словно откуда-то издалека:

— Так вот. Я благодарна вам, милорд, за оказанную мне высокую честь… И с удовольствием принимаю ваше предложение.

Эдуард судорожно вздохнул, поднес ее руку к своим губам и впился в нее поцелуем. В его глазах Люси прочла жар страсти, и в ней сразу же пробудился такой же пламень. Какая ей разница — любит он ее или нет. Лишь бы только оказаться с ним в одной постели.

Хриплым от волнения голосом он сказал:

— Я сделаю все, Люси, чтобы вы были счастливы. Клянусь вам.

— Надеюсь, милорд, мы будем счастливы оба.

Он взял ее за запястье, и Люси вся затрепетала.

— Сегодня утром вы назвали меня просто «Эдуардом». Мне ужасно хочется услышать это еще раз.

Она смотрела на него, вспоминая разговор, произошедший совсем в иных обстоятельствах.

— Имя — мощное оружие, милорд. Мне говорил один умный человек, что обращаться с ним нужно осторожней.

Эдуард улыбнулся, тоже вспомнив купца Рашида, и прошептал по-пуштунски:

— Ах, англичанка, вы, британцы, не боитесь называть человека по имени. Так окажи же мне эту небольшую услугу.

При звуках знакомого голоса, голоса Рашида, кровь закипела у нее в жилах. Желание припасть к его груди стало таким сильным, что по телу огненной волной прошла дрожь. Люси резко отвернулась и прижала ладони к пылающим щекам.

— Назови меня по имени, Лю-си, — прошептал он. — Скажи, что хочешь стать моей женой.

И она тоже ответила ему по-пуштунски, ибо говорить правду на этом чужеземном наречии было гораздо легче, чем по-английски:

— Да, Эдуард, я хочу стать твоей женой.

— Ну вот и отлично, — довольным тоном резюмировал он. — Не будем тянуть со свадьбой.

Свадьбу назначили на пятнадцатое июля, то есть через три недели и один день с момента, когда было сделано официальное предложение. Приготовления шли полным ходом, чему немало способствовали объединенные усилия лорда Трисса и леди Маргарет.

Мачеха Люсинды сполна проявила свои недюжинные организаторские способности, хоть на душе у нее скребли кошки. Обидно было думать, что такой замечательный жених достался нелюбимой падчерице, а бедняжка Пенелопу осталась ни с чем. Леди Маргарет все время разрывалась между двумя противоречивыми чувствами: с одной стороны, ей хотелось произвести впечатление на лондонский свет, с другой — испортить падчерице всю свадьбу.

— Это просто возмутительно — назначать свадьбу сразу же после обручения, — набросилась она на Люсинду как-то утром. — Ты только подумай, Люси, что станут говорить люди? Что они подумают! Провоцировать сплетни — вот как это называется.

— Разумеется, люди подумают, что я беременна, — с возмутительным безразличием ответила на это падчерица. — Скажите лучше, матушка, как нам быть с копченой лососиной?

— «Беременна»? Девушки из приличной семьи таких слов не произносят! Так что ты спрашиваешь про копченую лососину?

— Матушка, успокойтесь, к счастью, я не беременна. Пусть ваши приятельницы, если они умеют считать, подсчитают месяцы. До рождения ребенка пройдет никак не меньше девяти. — И на одном дыхании продолжила: — Шефу надо сказать, что к свадебному завтраку обязательно должна быть подана копченая лососина. Я, например, ее очень люблю.

Позднее леди Маргарет доверительно сообщила своим близким друзьям (примерно сорока дамам), собравшимся послушать, как Амелия Фулкс играет на арфе:

— Она совершенно не думает о приличиях! Представляете, собирается обойтись без белого платья! Говорит, что белое ей не к лицу. Между нами говоря, это сущая правда. Однако, по крайней мере, она могла бы сделать вид, что все еще невинна! Бедняжка Пенелопа ведет себя очень великодушно, собирается своим присутствием (она будет подружкой невесты) несколько скрасить неприличие. Конечно, Пенелопе придется надеть что-нибудь розовое — иначе сравнение будет слишком уж жестоким.