Новобрачная - Бенцони Жюльетта

Самое ужасное произошло однажды вечером, совсем недавно, когда Альбина, выйдя из себя, вынуждена была увезти свою дочь из театра, потому что девочка не могла совладать с собой и перестать смеяться. Давали «Сигура» Рейера, произведение, которое было написано под сильным влиянием знаменитой «Тетралогии» Рихарда Вагнера. В тот момент, когда король Гюнтер величественно возглашал:

Я рейнский принц, король Бургундов,

Все мне подвластно здесь,

И эти пашни плодородны.

Чьи земля оросили

Воды реки германской полноводной.

Для них закон один – мой скипетр железный…

Мелани вдруг увидела одного из стражников этого варварского короля, довольно низкорослого человека, на котором была каска с такими большими рогами, что голова его, казалось, находилась где-то посредине всей его несуразной фигуры. Весь вид его был уже достаточно смешным, но злополучные рога довершили дело: они слегка раскачивались по очереди, потому что были плохо закреплены, рога приходили в движение, как только их владелец передвигался. А он должен был много двигаться, так как в его обязанность входило следить за безопасностью короля сзади. И тут-то произошло непоправимое: Мелани разразилась громким смехом, тем истерическим смехом, который невозможно ничем остановить, даже пощечиной, которую ей дала Альбина, как только они очутились в коридоре лож:

– Ты просто невыносима! – взорвалась мать. – Никогда больше не поведу тебя в оперу. И пусть твой дед, которого я, впрочем, поставлю в известность, думает, что хочет.

К несчастью, на голове молодой дамы два пера райской птички ярко-желтого цвета развевались в такт вспышкам ее гнева и так напоминали рога бургунда, что Мелани прыснула, несмотря на то что щека ее горела, и разразилась еще более громким смехом. Ее сразу привели домой и лишили десерта на целую неделю. Но все это ее так развеселило, что игра стоила свеч.

В тот момент, когда великий Карузо пел, патетически держа руку на сердце, о своей любви к прекрасной Марте, внимание Мелани внезапно было привлечено к паре, которая только что вышла на террасу, уставленную цветущими розовыми геранями, и откуда по широкой лестнице можно было выйти в сад. Со своего наблюдательно поста она не сразу различила, что это были мужчина и женщина. Казалось, это были две тени, белая и черная, двигающиеся рядом. Из любопытства она высунулась сильнее из-под ветвей, но, если и стала лучше видеть, это ей ничего не дало, так как она никогда не видела эту молодую рыжую даму, на обнаженных плечах которой лежало тюлевое боа с воланами, усыпанными блестками. Мелани безусловно запомнила бы ее, поскольку та была восхитительна в своем платье принцессы, маленький, воздушный шлейф которого придавал ей вид женщины, ступающей по облакам. И мужчина ей совершенно не был знаком, так как она не могла бы не вспомнить этот высокий и стройный широкоплечий силуэт, на тонком и мускулистом теле которого прекрасно сидел черный фрак. Это был человек с темными, волнистыми волосами, с гордо посаженной головой, но ничего другого, кроме вырисовывающегося профиля, невозможно было различить в его лице.

Мелодичный смех женщины заглушил на какое-то мгновение музыку, в этот момент ее спутник заключил ее в свои объятья и склонился над запрокинутой головкой, чтоб поцеловать, а она делала вид, открывая и закрывая свой веер, что не желает этого.

Веерная преграда была устранена: веер упал на землю, и обе головы соединились на какое-то время, которое показалось бесконечным той, которая на них смотрела.

Так как Мелани находилась почти рядом с ними, она сдерживала дыхание, восхищаясь ими без малейшей тени ревности. Оба были такими красивыми, и, казалось, так любили друг друга. Но тем не менее молодая дама выскользнула из объятий, сказав что-то, что, конечно, Мелани не расслышала. Он же попытался ее удержать, но она вырвалась и побежала к освещенным салонам, и ее мелодичный смех звенел вдали.

Оставшись один, незнакомец прислонился к балюстраде, вытащил блестящий портсигар, взял из него сигарету и зажег ее. Огонек зажженной спички на мгновение осветил красивое смуглое лицо, на котором выделялись тонкие усы. Он стоял, медленно выпуская клубы дыма, затем запрокинул голову и посмотрел на звезды, как бы обращаясь к ним со своими мыслями, а затем спустился в сад. Музыка стихла, и Мелани услышала, как скрипит под его ногами песок, но тут Карузо вновь запел арию из первого акта «Тоски», и эхо его пения наполнило сад. Незнакомец, прогуливавшийся по саду, исчез из поля зрения молодой девушки.