Яд для королевы - Бенцони Жюльетта

Та же считала себя вправе не поддерживать отношений с Марией-Жанной. Причин для этого у нее было достаточно, и среди них была одна, которая казалась ей даже серьезнее плохого обращения с Шарлоттой. Мадам де Брекур не могла избавиться от ощущения, что невестка слишком уж торопилась похоронить мужа... Скончался же он ровно три месяца спустя после весьма трагического события, которое потрясло всех — богатых и бедных, стариков и детей, простых горожан и знать.

16 июля 1676 года на Гревской площади была обезглавлена молодая красивая женщина, принадлежащая к самому высшему парижскому обществу, — маркиза де Бренвилье. Ее приговорили к смертной казни после того, как было совершенно точно доказано, что она отравила своего отца, братьев и начала уже добавлять яд своему супругу и одной из сестер. Жертвами ее стали не только ближайшие родственники, но и несколько больных из парижской больницы для бедных. Испытывая свое зелье, она под видом благотворительности приносила им отравленные сладости. И вот жарким летним днем она была гильотинирована при огромном стечении народа — толпа напирала на ограждения, люди собирались на крышах, гроздьями висели на фонарях, скопились у окон, на чердаках, словом, всюду, откуда можно было хоть что-то увидеть. Клер де Брекур не могла не присутствовать при подобном событии и надеялась хоть краем глаза увидеть казнь с моста Нотр-Дам. Зажатая толпой, она совершенно случайно оказалась рядом со своими двумя приятельницами — мадам д'Эскар и мадам де Севинье ^[8], известной своим умением не только вести светские беседы, но и блестящим эпистолярным даром. И вот что мадам де Севинье написала на следующий день своей дочери, мадам де Гриньян: «Наконец-то свершилось: развеян даже прах Бренвилье. После казни ее жалкое тельце сожгли на костре, и ветер развеял пепел, вынудив нас им дышать. Видно, нам всем передалась какая-то отрава, потому что мы все, к несказанному своему удивлению, почувствовали себя в какой-то мере отравительницами...»

Эти слова оказались пророческими. Несколько месяцев спустя записка без подписи, оставленная в исповедальне иезуитов на улице Сент-Антуан, оповестила о заговоре, целью которого было отравление короля. В то же самое время священники, принимавшие исповеди в соборе Нотр-Дам-де-Пари, приходили в ужас от того, что все чаще мужчины и женщины, — чьих имен они, само собой разумеется, не знали, — каялись в том, что избавились от неугодной им особы при помощи ядовитых солей или трав, которые один раздобыл у колдуньи, другой — у гадалки, третий — у повивальной бабки, у провидицы, у попа-расстриги, у целителя или шарлатана, которых в Париже было пруд пруди. Огромное количество парижан умирало скоропостижной смертью, и поэтому совсем не трудно было заподозрить, что Юбер де Фонтенак тоже стал жертвой отравления, что позволило супруге завладеть его состоянием. Клер де Брекур заподозрила именно это.

Своими подозрениями она поделилась с другом своего покойного мужа, Николя де ла Рейни, занимавшим должность главы королевской полиции. По ее мнению, она могла поделиться своими подозрениями только с ним, поскольку он имел возможность превратить подозрения в уверенность. Но он не стал торопиться с выводами и посоветовал госпоже де Брекур набраться терпения.

— Имя вашей невестки ни разу не было упомянуто теми, кого мы допрашивали, и у меня нет никаких оснований для того, чтобы ее подозревать. Между тем я полагаю, что в ближайшее время мы будем вынуждены задержать множество опасных лиц, и если вдруг случится, что кто-то назовет вашу родственницу, я займусь ею лично и немедленно извещу вас об этом. А сейчас постарайтесь отвлечься от своих мыслей. К тому же вы даже не представляете себе, сколько у меня работы. Доносы и разоблачения сыплются дождем. Мы ждем, что король вот-вот примет какое-то решение...После этого разговора прошел не один месяц, больше они с главой полиции не виделись, и в этот первый мартовский день, сумрачный и хмурый, подозрения Клер оставались по-прежнему всего лишь подозрениями. Но сейчас она забыла даже о них. Заботила ее в первую очередь Шарлотта — бедная девочка, ее любимая крестница, сумела добраться до нее темной ночью, искала у нее убежища и защиты, возлагая на нее все свои надежды. А она? Что она могла для нее сделать? Чем помочь? Несмотря на свой отважный характер, завидное мужество и совсем не детскую решительность, девочка была еще слишком ранима, хрупка, уязвима...