Ведьма из-за моря - Холт Виктория

В первую неделю ноября, когда море было спокойно, как озеро, я попросила, чтобы меня сводили к «Зубам дьявола». Люди Колума изучили каждый дюйм этого участка моря и точно знали, где находятся эти предательские камни, скрытые водой.

Я увидела корабль, застрявший на камнях, — жалкое зрелище. Судно раскололось пополам: должно быть, острые камни распороли его. На борту были видны слова: «Санта Мария».

Я удивилась, почему эта женщина была на корабле. Она, наверно, путешествовала с мужем. Может быть, он был капитаном этого судна? Странно, что она ничего не помнила, но со временем она, конечно, вспомнит. Такой шок, который она испытала, мог лишить женщину памяти. Может быть, для бедняжки это было и хорошо, что она не могла ничего вспомнить. Во всяком случае, это избавило ее от лишнего горя, до тех пор, пока она не поправится.

Ребенок должен был родиться в конце декабря, как сказала мне повитуха. Я думаю, причиной спокойствия женщины была ее беременность: для нее самым важным было здоровье ребенка, и я решила предоставить ей полный покой, ибо чувствовала свою ответственность за нее. В моей голове вертелась одна картина, от которой я не могла избавиться: люди, возвращающиеся в Морскую башню с мулами и факелами. Где они были? Я догадывалась, но не могла себе в этом признаться, это было свыше моих сил. Если бы это оказалось правдой, я не смогла бы остаться здесь.

У женщины должно быть имя, и, так как корабль назывался «Санта Мария», я решила называть ее Марией. Я спросила ее, согласна ли она, чтобы я называла ее этим именем?

— Мария, — медленно выговорила она и покачала головой. Я не поняла, согласна ли она, но мы стали называть ее так, и скоро всем она стала известна как Мария.

В декабре стало ясно, что ребенок должен скоро родиться. Приехала матушка провести с нами Рождество, вместе с ней — Эдвина и Ромелия. Пени ушел в море. Он был очень доволен, что ему разрешили это.

Груз, который привезли в первом плавании, дал большую прибыль, и все горели желанием повторить первый успех, правда, без потерь. Мы не стали много говорить о путешествии, потому что эти разговоры вызывали волнение, а я хотела, чтобы все порадовались празднику.

До Рождества осталась неделя, и я каждый день ожидала, что родится ребенок. Я настояла на том, чтобы повитуха жила в замке, потому что боялась, что пережитое Марией могло как-то повлиять на плод.

Я очень хотела, чтобы все было хорошо, и не потому, что Мария нравилась мне. С ней было нелегко. Ее отчужденность могла быть объяснена незнанием нашего языка, но, тем не менее, она держала себя так. Она принимала нашу заботу и помощь, как будто имела на это право, и не видно было, что она благодарна за это. Но, несмотря на это, я считала, что ее ребенок должен был жить. Плохие мысли, пришедшие мне в голову в ночь гибели «Санта Марии», не уходили, и я не могла избавиться от них.

Когда матушке показали Марию, она была очень удивлена. Я упоминала о ней в письме, но очень кратко. Почему-то все, кто впервые видел Марию, были ошеломлены. Это было нечто большее, чем красота, но я еще не могла понять, что это было.

— Какая красивая женщина! — сказала матушка, когда мы остались одни. Значит, она с потерпевшего крушение корабля? И не может вспомнить, кто она? Одно определенно: она благородного происхождения, аристократка до кончиков ногтей. Куда она пойдет, когда родится ребенок?

— Я не знаю, она до сих пор не может вспомнить, откуда она.

— И она была на корабле? Очень странно!

— Я думаю, может быть, она была женой капитана корабля. Надеюсь, что после рождения ребенка память вернется к ней.

— Тогда, не сомневаюсь, она захочет вернуться в свою семью.

— Если она — испанка, это трудно.

— Нет сомнения, что она испанка. Я могла бы поговорить с ней немного на ее родном языке, если я его вспомню. Мой первый муж был испанцем, как ты знаешь, и, пока мы с ним жили, я немного научилась говорить по-испански.

— Она была бы рада этому. Для нее, наверное, очень трудно не иметь возможности поговорить с кем-нибудь.

***

Позднее матушка поговорила с Марией, но, хотя Мария и рада была поговорить на своем родном языке, она не могла или не хотела хоть что-то рассказать о себе. Она сказала, что, кажется, была на каком-то корабле. Она смутно помнила шторм, как корабль пытался войти в порт. Почему она оказалась на корабле — для нее это оставалось загадкой, как в первый день ее появления у нас.