Ведьма из-за моря - Холт Виктория

— Я ничего тебе не должен.

— Подумай, хозяин замка! Я уйду отсюда и расскажу…

— Ты расскажешь… что ты расскажешь?

— Как ты разбогател…

Я отпрянула в тень. От страха тошнота подступила к горлу. Я подумала о тех штормовых ночах и о людях, возвратившихся в Морскую башню.

— Кое-что я помню, — продолжала Мария. — Корабль, огни, большие камни… в море. Огни должны были предупредить нас об опасности, но их там не было. Я знаю, что ты делаешь. Ты заманиваешь корабль на камни и грабишь его.

— Кто поверит этой чепухе?! — воскликнул он.

Она опять засмеялась.

Я не могла оставаться на месте: в любую минуту Колум мог прийти со двора и увидеть меня, подслушивающую. Я повернулась и побежала прочь. Я не могла сказать, что это было для меня ударом. Эта мысль уже поселилась во мне… с того момента, как я увидела людей с фонарями, а может быть, и раньше.

Значит, вот что он делал. Он посылал своих людей с фонарями, они уезжали за несколько миль, чтобы огнями якобы указать, где был замок Пейлинг и «Зубы дьявола», как раз перед ним, и, думая избежать предательских камней, корабли шли прямо на них.

Это была дьявольская выдумка, и Колум делал это, чтобы захватить груз и продать его. Сколько кораблей они погубили таким образом?

Я вспомнила пять штормовых ночей, когда он занимался этим делом. Не каждый раз, конечно, ему удавалось поживиться, но то, что он вообще мог делать это, привело меня в ужас и изменило мое отношение к нему.

Я не знала, что делать. Он был мне мужем, отцом моих детей, но его профессия — если это можно так назвать — ужасала меня.

Я глупо сделала, что пришла в спальню, ибо почти сразу же дверь распахнулась и появился Колум, красный от гнева после разговора с Марией. Я не могла молчать:

— Я только что поднялась сюда. Я была во дворе и слышала, что говорила тебе Мария.

Он с удивлением посмотрел на меня. Глаза его сузились.

— Я знаю, что это правда. Колум, это ужасно!

— И ты тоже! — сказал он. — Ну хватит, мне хочется наказать вас обеих.

— Она права: ты заманил корабль, на котором была Мария, на камни ради его груза. Случайно ей удалось спастись. Я…

— И ты привела ее сюда. Если бы я знал, что ты сделаешь…

— Да, ты бросил бы ее обратно в море, потому что 1Ы такой человек. Для тебя человеческая жизнь — ничто, ты пренебрегаешь ею, если она стоит на твоем пути. Меня тошнит, когда я думаю об этом.

— Тогда, мадам, вам лучше привыкнуть к такому состоянию. Если я женился на трусливой женщине, то помоги ей Бог, ибо я заставлю ее подчиниться мне и держать рот на замке! — Он вдруг подошел ко мне и схватил за руку. — Ты кому-нибудь говорила об этом? Может быть, своей матери?

— Как я могла сказать ей? Ей будет противно, и она будет настаивать, чтобы я вернулась домой. Он отпустил мою руку.

— Дом твой здесь, и, клянусь Богом, ты останешься в нем, пока я хочу этого. Что же до презрения твоей матушки, то я не верю, что твой отец так уж чист. Интересно, сколько испанцев убил он?

— Мы всегда воевали с Испанией.

— Они умирали, потому что была война или потому, что у них было золото и драгоценности? Ответь мне.

Я знала, что он говорил правду, и знала, что моя мать, честная и добрая, оставалась с отцом и по-своему любила его, несмотря на то, что руки у него были в крови.

Я хотела уйти, побыть одной, подумать, спросить себя, что хотела я сделать, ибо не была уверена в себе. Я хотела быть с Колумом. Я должна была признать, что он удовлетворял мои чувства: когда мы были вместе, я обо всем забывала. Его сила, его власть над всем и всеми в замке — в такие минуты я чувствовала, что хотела подчиняться, я принимала его грубую любовь, она удовлетворяла часть моей натуры. Но когда его не было со мной, когда я думала о нем, во мне возникало отвращение и я хотела вернуться в Лайон-корт. Я хотела поговорить с кем-нибудь и понять себя. Поговорить с матушкой я не могла, потому что то, что я скажу ей, обеспокоит ее. Она не захочет, чтобы я продолжала жить с человеком, который заманивал людей в ловушку и убивал ради выгоды, но все-таки она же продолжала жить с отцом?

Это был жестокий мир. Однажды матушка сказала: «Был ли порок в прошлом? Будет ли он в будущем? Мне трудно примириться с неистовством этого времени. Может быть, я родилась не в том мире?» Я вспомнила эти слова и спросила себя: «А я?»

Колум внимательно смотрел на меня. Его черные глаза зажглись страстью, как в первые дни нашего знакомства.