Проклятие королевы фей - Медейрос Тереза

— А если она предпочтет бежать из неволи тем же способом, что и ваша бабушка? Остин пожал плечами.

— Тогда я снова окажусь без жены. Хотя, наверное, мне бы этого не хотелось. — Его голос, смягчившись, превратился в приглушенное ворчание, а в глазах появилась незнакомая Кэри задумчивость. — Знаешь, она обещала сделать все, что только будет мне угодно, — лишь бы я не запирал ее. Прямо-таки умоляла оставить ее на свободе — вот так. Распалила воображение, правда? Какое искушение — держать на коленях такую красотку, готовую выполнить любое твое желание…

— Прекратите! — вскочил на ноги Кэри, больше не в силах выносить желчные слова Остина. — Это же ваша жена, а не какая-то лондонская шлюха. У вас совсем не осталось стыда?

Ледяное безразличие Остина мгновенно испарилось.

— Нет, стыд у меня остался! Я просто сгораю от стыда. Мне стыдно, что я оказался таким глупцом! Стыдно, что, ослепленный блеском золота, я не разглядел этот нелепый маскарад! Стыдно, что я был готов предложить этой лживой твари свою любовь…

Отвернувшись, Остин с такой силой стиснул каменный зубец, что у него побелели костяшки пальцев.

Кэри протянул было руку к плечу друга, но затем уронил ее, поняв, что слова утешения сейчас совсем неуместны.

— Не действуйте сгоряча, мой господин, — сказал он наконец.

Когда шаги оруженосца затихли, Остин откинул голову назад, упиваясь ревом ветра в ушах. Он надеялся, что ярость стихии заглушит отголоски умоляющего голоса Холли, звучащие у него в ушах, ее отчаянный крик, когда она упрашивала мужа не оставлять ее в башне, даже если за это он потребует страшную плату. Остин до сих пор ощущал прикосновение хрупких рук Холли, обвивших его шею, упругость нежной груди, едва прикрытой тонкой сорочкой.

Он заскрежетал зубами, борясь с неудержимым желанием. Ему хотелось немедленно пойти к Холли. Разнести голыми руками в щепы дверь, стоящую у него на пути. Повалить девушку и утолить свой голод, подобно дикому зверю, словно доказывая им обоим, что таковым он останется навечно. Что только таким и может быть мужчина из рода Гавенмор.

Остин не поделился с Кэри самым сокровенным: он запер жену в башне не для того, чтобы наказать ее, а за тем, чтобы уберечь ее от себя самого.

Остин всмотрелся в темно-синее небо, и с его необъятных просторов, усыпанных звездами, на него повеял лишь вечный холод, заморозивший его насквозь.

— Бессердечная шлюха, — хрипло прошептал он, не в силах определить, кого проклинал: Рианнон или свою жену.

Услышав приглушенный шум за дверью, Холли очнулась от забытья, похожего скорее на смерть, чем на сон. Она не помнила, как добралась до кровати, как свернулась под полуистлевшим горностаевым покрывалом и провалилась в темноту. Повернувшись на другой бок, девушка чихнула, так как от ее движения поднялось облако пыли.

Звук послышался снова: теперь можно было безошибочно сказать, что кто-то возится с засовом. Холли села в постели. Какой-то демон уже успел убедить ее, что Остин, собрав всю челядь, уехал, даже не оглянувшись, и оставил ее умирать с голода. Но когда дверь отворилась, в сердце Холли шевельнулась надежда, за которую она себя тотчас же возненавидела.

Девушка почувствовала, что ее учащенно забившееся в ожидании сердце остановилось, но, увидев уложенные короной льняные косы и знакомое лицо Винифриды, она обрадовалась. Соскочив с кровати, Холли бросилась к служанке.

— О, Винни, ты даже не можешь себе представить, как я рада тебя видеть. Я знала, что ты не бросишь меня здесь умирать с голоду.

Круглое лицо Винифриды было лишено привычного румянца, она старательно прятала от молодой госпожи глаза. Поставив поднос на стол, служанка повернулась к двери.

Холли не могла поверить, что она сейчас уйдет. Не сказав ни слова. Даже не взглянув на нее.

Охваченная отчаянием, она бросилась за служанкой.

— Пожалуйста, Винни, не уходи! Остин запретил тебе разговаривать со мной? Ты боишься, что он тебя накажет? Если бы тебе удалось убедить его прийти сюда! Уделить мне немного своего драгоценного времени, чтобы я смогла объяснить…

Винни, по-прежнему не глядя на нее и не говоря ни слова, взялась за ручку двери. Холли, изголодавшись по человеческому теплу, схватила ее за руку.

— Если Остин откажется прийти, тогда пришли своего сына Кэри. Остин послушает Кэри. Я уверена в этом!

— Ты совсем спятила? — прошипела Винифрида, отдергивая руку. Холли отшатнулась, увидев в глазах служанки ядовитую злобу. — Ты хочешь, чтобы моего сына бросили в подземелье, как и твоего нечестивого священника?