Только он - Лоуэлл Элизабет

* * *

Когда Виллоу проснулась, она лежала на боку, положив голову на руку Калеба. Ее спина прижималась к теплой груди, а ягодицы уютно устроились между его ног. Правая рука Калеба покоилась под рубашками на одной из ее грудей.

Виллоу оцепенела. Некоторое время в ней шла борьба: с одной стороны, она понимала, что нужно немедленно изменить положение, отодвинуться, а с другой — было так приятно лежать рядом с Калебом, когда солнце поднималось над долиной и наполняло ее золотым бодрящим светом.

Постепенно сердце Виллоу успокаивалось, его удары становились глуше, но удивительное сладостное ощущение не проходило, более того, оно усиливалось, грудь под рукой Калеба набухала, сосок затвердевал. Ей вдруг захотелось податься вперед и еще сильнее прижаться грудью к ладони, как это делает кошка, когда ее гладят. Желание было настолько сильным и неожиданным, что она затаила дыхание, задаваясь вопросом, все ли с ней в порядке. Виллоу попыталась было потихоньку выпростать руку Калеба, не разбудив его, но это оказалось невозможно.

Потревоженный осторожными попытками Виллоу освободиться, Калеб всхлипнул во сне и еще крепче обнял ее. Его рука сонно скользнула по теплому упругому телу и легла на другую грудь.

У Виллоу перехватило дыхание, когда она почувствовала, как мужская рука оглаживает ее вторую грудь и как грудь напрягается и набухает под широкой ладонью. Виллоу сжала зубы, борясь с искушением потереться грудью о ладонь, сильнее прижаться к ней соском.

«Наверное, я схожу с ума», — подумала Виллоу, пытаясь унять дрожь.

Еле дыша, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить Калеба и не поставить обоих в неловкое положение, Виллоу ждала, когда Калеб снова крепко заснет, чтобы затем освободиться от тисков его нечаянных объятий.

Облегчение не приходило. Напряжение возрастало.

Не имея более сил мириться с таким положением, Виллоу сдвинула в сторону одеяло, чтобы затем выскользнуть из постели. Но это был ошибочный шаг. Когда она увидела, что одна большая рука лежит у нее на груди, а вторая забралась под фланелевую рубашку, Виллоу едва не задохнулась. В смятении она закрыла глаза. Когда первый приступ шока миновал, она снова их открыла.

Изменений не произошло. Смуглая рука резко контрастировала с молочной белизной ее кожи. Это различие между сильными пальцами и нежной полнотой груди подействовало на нее возбуждающе.

«Я схожу с ума».

Виллоу сказала себе, что она должна либо немедленно выбраться из постели, либо снова натянуть одеяло, чтобы избавить себя от возбуждающего зрелища. Но ничего этого она не сделала. Она продолжала неподвижно лежать, прислушиваясь к странным волнующим ощущениям, которые накатывали, когда грудь вздымалась при дыхании и прижималась к ладони Калеба.

Вдали раздалась трель неведомой певчей птицы, и со стороны луга ей ответила другая. По траве прошелестел легкий ветерок. Солнечный свет ласкал землю, подобно тому как мужская ладонь при каждом вдохе ласкала ее грудь. Калеб снова пошевелился и еще теснее приник к Виллоу.

Прерывистый вздох сотряс тело Виллоу. Со всеми предосторожностями она передвинула правую руку Калеба пониже, на одетое в оленью кожу бедро. Затем она сунула свою руку внутрь корсажа, чтобы отвести другую руку Калеба, не разбудив его при атом. Но внутри тесного корсажа две руки попросту не помещались.

Стараясь не дышать, она расшнуровала корсаж и расстегнула фланелевый верх. Теперь у нее появилось место для маневра.

Виллоу тихонько потянула Калеба за руку. Его ладонь скользнула по обнаженной груди и соску. Она словно высекла огонь из соска, исторгнув из груди Виллоу тихий стон. Ее спина инстинктивно выгнулась, и грудь устремилась навстречу ладони. Закусив нижнюю губу, Виллоу вновь потянула Калеба за руку в попытке освободиться от объятия. Калеб что-то пробормотал во сне и сжал грудь, при этом сосок оказался у него между пальцев.

Негромкий, прерывистый стон Виллоу разбудил Калеба. Всем своим телом он ощутил, как гибкое девичье тело прижимается к нему, ощутил округлость бедра под одной рукой и шелк обнаженной груди под другой. Он улыбнулся и сжал обе ладони, наслаждаясь упругостью и нежностью девичьей плоти.

— Калеб! — еле слышно, хотя и в смятении, окликнула его Виллоу. — Ты проснулся?

— Я просыпаюсь.

Ее лицо залилось такой густой краской, что ее хватило бы на несколько человек.