Констанция. Книга вторая - Бенцони Жюльетта

— Как здесь в Париже все сложно! — пробормотала Констанция. — Здесь не знаешь, кто твой друг, а кто враг. Все рядятся, надевают личины преданных друзей, а в сущности, я здесь одна и никто не может мне помочь.

Мадемуазель Аламбер вдыхала свежий ночной воздух, в котором лишь слегка угадывался горьковатый запах дыма. Она закрыла глаза и присела на подоконник. Напротив, так близко, что стоило протянуть руку и можно было коснуться ветвей, шумел листьями старый каштан.

«Если я ненавижу Эмиля, то, возможно, люблю его, — подумала Констанция. — Нет, он мне безразличен. Был безразличен, — тут же поправила она сама себя, — пока не предал меня. А теперь ему нетпрощения. Жаль только Колетту, но и она должна ответить передо мной. Как необдуманно Франсуаза выбрала меня в покровительницы своей дочки , но это только придаст мне силы».

Констанция спустилась с подоконника и подошла к кровати. Свежие простыни манили. Она легла, не накрываясь, попыталась уснуть. Свежесть, льющаяся из окна, холодила тело, и мадемуазель Аламбер, закинув руки за голову, задумалась.

«Согласится ли виконт Лабрюйер на мое предложение? Ведь все-таки он мой друг. Но я попрошу его об очень странной вещи. Так что завтра — в имение его бабушки. И дай Бог, чтобы он оказался там, а не у какой-нибудь красотки в неизвестном мне месте. Хороша же я буду в глазах графини Лабрюйер, примчусь сломя голову на поиски виконта, а его там и нет. Чего доброго, старая графиня еще подумает, я одна из его любовниц, покинутая и обманутая. В общем, я такая и есть, только вся разница заключается в том, что мой любовник не Анри, а Эмиль.А виконт передо мной в долгу, ведь это с его подачи Эмиль решился забраться в мое окно. Значит, поможет мне».

Стало совсем холодно и Констанция, накрывшись теплым одеялом, повернулась на бок. Но все равно не спалось. Ей казалось, что это город мешает сну.

А тот все время отзывался то песнями ночных гуляк, то грохотом экипажей. Луна нещадно светила в окна, заливая комнату белесым светом.

«Я должна уснуть, — уговаривала себя Констанция Аламбер. — Завтра я должна выглядеть великолепно. Но почему я должна мучиться из-за какого-то Эмиля, решившего жениться на богатой дурочке? Пусть себе женится, я не буду мешать этому. Но он все равно будет наказан».

Мягкая постель казалась жесткой, накрахмаленные до хруста простыни сырыми, свежий ветер не радовал, а запах цветов в вазе у кровати казался слишком навязчивым и дурманящим.

«Ты просто глупая, — принялась уговаривать себя Констанция, — тебе всего лишь не хочется менять заведенный образ жизни. Эмиль умел хранить тайну и никто не знал о нашей связи. А теперь ты боишься потерять его. Нет, я боюсь, — отвечала себе мадам Аламбер, — чтобы он был счастлив за мой счет. Ведь Эмиль же знал, когда встречался со мной, что ему в жены прочат Колетту. Он знал и молчал об этом, обнимая меня и целуя. Если бы он сказал, то я не держала бы на него обиды. Гнусный предатель! — назвала Эмиля Констанция, не придумав ничего лучше, — завтра я еду к графине Лабрюйер. Пусть он радуется, пусть веселится, ожидая свадьбы. Но он и не догадывается, что я ему уготовила, какой сюрприз его ожидает — пусть его предаст друг».

ГЛАВА 11

Тем временем, пока Констанция спешила в загородное имение графини Лабрюйер, та развлекалась, если можно считать развлечением занятия женщины, которой под восемьдесят. Графиня собрала в своем дворце гостей. Среди них были маркиз Лагранж с женой, жена окружного прокурора Мадлен Ламартин и конечно же, ее внук Анри со своим неизменным слугой Жаком.

И если маркиз и маркиза Лагранж большую часть времени проводили, играя с графиней в карты, то виконт имел занятие совсемдругого рода. Он сразу же заприметил хорошенькую Мадлен и не спускал с нее глаз. Женщина приехала сюда одна, муж был занят делами и посчитал, что будет лучше, если его жена проведет несколько летних месяцев в провинции, подальше от шумной столицы, где так много искушений. Но окружной прокурор не учел, что не вселовеласы безвыездно сидят в столице и даже в тихом имении его женуможет подстерегать опасность. Если бы он только догадывался, что виконт Лабрюйер приедет в гости к своей бабушке, он бы ни за что не пустил свою жену одну.

Но к счастью или к несчастью, окружной прокурор не знал этого, и его жена Мадлен Ламартин с зонтиком в руках, прикрываясь им от палящего солнца, прогуливалась по берегу обширного пруда.Парк был безлюден, вернее, казался таким, ведь на другой стороне пруда в кустах притаились Анри и его слуга Жак.