Гарем - Смолл Бертрис

Сайра тихонько рассмеялась и устроилась рядом с принцем.

— Может быть, дело в шотландском климате. А может, я просто беру пример со своих кошек, которые приспосабливаются ко всем жизненным ситуациям. А может… — уже серьезнее проговорила она, — я просто хорошо знаю, что однажды стану султанской валидэ и, если сейчас опущу руки и начну почивать на лаврах, в будущем не буду достойна этого высокого поста.

— Признайся, ты ждешь не дождешься, когда наступит этот день?

— Жду со страхом, — ответила Сайра, глядя принцу в глаза. — Я стану султанской валидэ, мой сын будет султаном… — Она не договорила, и лицо ее исказилось тревогой. — О мой Селим! Я так тебя люблю! Не покидай меня никогда! Живи тысячу лет! Я бас-кадина величайшего из принцев, но сколько раз я втайне мечтала о том, чтобы ты был простым крестьянином или купцом и чтобы мы жили в мире и покое до глубокой старости вместе, как это бывает у простых людей!

Сайра неожиданно разрыдалась. Принц обнял ее за плечи и притянул к себе, нашептывая на ухо нежные слова:

— Ну, ну, не надо, моя голубка. Солнышко мое. Не плачь, моя любимая, моя несравненная.

Сайра всегда поражала его. Он знал, что она любит и его, и детей. Не сомневался в том, что его интересы стоят для нее на первом месте. Но только сейчас Селим осознал всю глубину ее чувств к нему. Его холодная и умная красавица кадина рыдала словно девочка, зачарованная силой своего первого чувства. Этот неожиданный всплеск любви даже испугал Селима. Подобная преданность делала его слабым. Он чувствовал, что ее нужно вывести из этого состояния. Сунув руки под ее тонкие ночные одежды, он принялся ласкать ее гладкое тело.

— Селим! — удовлетворенно выдохнула Сайра.

— Сердце мое… — робко пробормотал принц. — Ты испугала меня. Я никогда еще не видел тебя такой. Буря миновала, и Сайра рассмеялась:

— Я вновь обратилась в преданную жену, мой господин. Не останавливайся, прошу тебя. Мне хорошо от твоих рук…

— Недостойная раба! — воскликнул принц в притворном гневе. — Ей хорошо! Ты, кажется, забыла, что мое «хорошо» должно быть для тебя важнее своего собственного!

Сайра поласкала его рукой:

— Вот так? Или вот так? А может быть, так? Принц взглянул на нее сквозь полуопущенные веки. Сайра медленно наклонилась к нему и накрыла его рот страстным поцелуем.

Бежав из Константинополя, принц Ахмед прибыл в адрианопольский дворец, где и объявил себя султаном. Тем самым было положено начало гражданской войне. Большинство провинций, жители которых плохо представляли себе истинное положение дел в империи и совершенно не знали Ахмеда как человека, выступило на его стороне. Таким образом, противоборствующие силы определились весьма четко: Селим со своими татарами и янычарами — и Ахмед с провинциями.

И вот теперь, спустя два года, битва была окончена. Хаджи-бей, горя желанием поскорее сообщить об этом кадинам принца, спешил по длинной галерее, ведущей в покои бас-кадины Селима. Пробежав мимо рабов, охранявших двери, он оказался в гостиной.

Жены принца сидели вокруг очага и вышивали. «И кто это придумал называть их слабым полом? — подумал на мгновение ага кизляр. За те пятьдесят семь лет, что он уже прожил на этой земле, Хаджи-бей не раз имел случай убедиться в том, что женщины порой приобретают большую власть над мужчинами. И если последние сильнее физически (что, впрочем, тоже небесспорно: попробовал бы хоть один из них перенести роды), то первые — духом.

Хаджи-бей лишний раз похвалил себя за правильность выбора, сделанного двадцать лет назад. Тогда он искал девушек, которые, став женами юного принца, помогли бы ему однажды подняться на султанский трон. И ага киаляр не ошибся. Эти четыре женщины не только произвели на свет девятерых крепких сыновей, но и все эти годы являли собой пример невиданного доселе единства и солидарности. Такого никогда еще не было в истории Османской империи. В течение стольких лет они делили между собой одного мужчину и обошлись без предательства и без интриг друг против друга. Он негромко кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Добрый день, дочери мои.

Сайра поднялась со своего места, приблизилась к ага кизляру и сердечно обняла его:

— Милый Хаджи-бей, что у тебя нового?

— Все кончено, — ответил ага. — Принц Ахмед мертв, и наш Селим празднует победу!

— Слава Аллаху!

— Султан знает об атом? — быстро спросила Зулейка.

— Пока нет, моя госпожа. Его состояние в последние дни опять ухудшилось, он в беспамятстве. Но я поставлю его в известность, как только его разум прояснится.

— Как умер принц Ахмед?

— Плохо, милая Сайра.

— Хватит дурачиться! — повысила голос бас-кадина. — Ты отлично знаешь, что я имею в виду.

— Да, мадам, но даже в самые светлые праздники не стоит терять чувства юмора. Дабы не зазнаться и не переоценить себя. Сайра покраснела:

— Ты прав, ага.

Польщенный ее смущением, Хаджи-бей ободряюще похлопал ее по плечу. Перед ним стояла тридцатитрехлетняя женщина, которая уже подарила своему господину четверых детей. Она была умна, ослепительно красива, являлась бас-кадиной наследного принца и тем не менее не утратила способности краснеть и признавать свои ошибки, Хаджи-бей столько лет жил ради того Только, чтобы увидеть на троне принца Селима, но теперь ему хотелось дожить и до того дня, когда у руля империи станет Сулейман, сын этой удивительной женщины. Воистину он будет еще более великим правителем, чем отец.

— Пойдем, ага, садись вместе с нами у огня и расскажи о том, каков был конец Ахмеда, — пригласила она. — Персиковый шербет?

По ее вызову в гостиной появилась девушка-рабыня и передала старшему евнуху хрустальный бокал в золотой оправе.

— Где бы ни появлялся Ахмед, он всюду терял своих сторонников столь же стремительно, как и приобрел их два года назад. Осознав, что сражение проиграно, он бросил тех немногих, кто еще оставался ему верен, и решил укрыться в ближайшей деревне, рассчитывая сохранить инкогнито и затеряться среди черни. Несчастный! Как всегда, он сделал не правильный выбор. Дело в том, что накануне его же собственные люди разграбили и разорили это селение. Жители узнали принца и задержали его до приезда Селима.

Глаза Зулейки горели, она была очень возбуждена рассказом. Взяв абрикос, она с силой надкусила его, сок потек у нее по подбородку.

— Как он умер, Хаджи-бей? Каков был конец этой свиньи? Евнух улыбнулся. С возрастом красивая китаянка не утратила былой гордыни. Едва увидев в Ахмеде своего врага, она с того самого дня только и ждала известия о его смерти.

— Терпение, милое дитя. Терпение. Я уже подхожу к этому. — Он пригубил шербет из бокала и продолжал: