Самый неподходящий мужчина - Беверли Джо

— Полагаю, да, — ответил Фитц. — Других жертв не было. Эшарт вскочил на ноги:

— Черт бы тебя...

Что бы он ни собирался сделать, Дженива пресекла это:

— Ты же не думаешь, что Фитц намеренно подверг меня риску, Эш. Выслушай его!

Спустя довольно тягостное мгновение маркиз сел, но не стал ни на йоту менее опасен. Дженива взяла Эша за руку. Дамарис подумала, это все равно что держать тигра за поводок. Она молилась, чтобы сила любви оказалась достаточной.

— Я получил указания месяц назад, — продолжил Фитц, — но до поездки сюда не видел никаких признаков беды. Я заключил, что опасность незначительная или даже воображаемая. При дворе часто делают из мухи слона. Однако меня предупредили, что твоя помолвка увеличивает опасность. Я отнесся к этому скептически, но это оказалось правдой, если мы предположим, что попытка отравить Джениву была направлена на то, чтобы не допустить брак. А я не вижу никакой иной причины.

Эшарт нахмурился:— Почему кого-то должна волновать моя женитьба? У меня даже нет наследника, поджидающего своего часа.

— Она волнует Софию, дорогой, — напомнила леди Талия. Эш бросил на нее сердитый взгляд:

— Я не поверю, что бабушка хотела убить Джениву.

— Предполагаемая угроза, — прервал его Фитц, — исходит от королевской крови Стюартов, которая течет в тебе, вот потому-то нам и нужны любые документы, имеющие отношение к Бетти Кроули.

— Объясни.

Дамарис не знала, что Эшарт может быть таким убийственно холодным.

Фитц казался бесстрастным, но это, должно быть, было для него крайне болезненно во многих смыслах.

— Я подозреваю, что твой предок, Чарлз Прис, должен был зваться Карл Стюарт. Что он был законным.

— Сын Старины Роули? Абсурд!

— Сын принца Генри Стюарта, рожденный после смерти отца от тайного брака с Бетти Кроули.

Дамарис затаила дыхание. Тишина показывала, что все остальные тоже понимают смысл этого.

Но потом леди Талия приложила ладонь ко рту.

— Ох, какая трагедия! Я считала ее холодной женщиной, а ее ситуация была так похожа на мою. За исключением того, разумеется, что мне не нужно было держать свою любовь и скорбь в тайне.

Дженива поспешила утешить старую женщину. Слезы уже заструились по щекам леди Талии. Дамарис не сводила глаз с мужчин, готовых сделать хоть что-нибудь, чтобы предотвратить убийство.

— Я прошу прошения! — Леди Талия промокнула глаза платком. — Старая боль. Продолжайте же, Фитц. Это удивительная история.

— Нелепая история, — отрезал Эшарт, — но давай заканчивай с ней.

— Что тут еще говорить? Ты и так понимаешь. Эшарт встал и заходил по комнате.

— Что? Что бабуля должна быть королевой Англии?

Дамарис ахнула. Корона переходит и к женщинам, поэтому вдовствующая маркиза, единственный ребенок Чарлза Приса — или Карла Стюарта — следующая в очередности престолонаследования.

— Ты забыл закон о престолонаследовании? — спросил Эшарт. — Любые потомки Стюартов признаны не имеющими права на трон. Да и какую угрозу мы представляем? Они что, полагают, что я подниму мятеж, чтобы водворить ее на трон? С кем? С армией из дюжины грумов?

— Франция, — напомнил Фитц. Эшарт застыл, но затем заявил:

— Ни она, ни я не будем марионетками Франции.

— Марионеткой управляет тот, кто дергает за веревочки.

— Проклятие!..

Дамарис вклинилась, прежде чем замелькали кулаки.

— Объясните по поводу Франции, — потребовала она. После напряженной паузы Фитц повернулся к ней:

— Франция — наш старинный враг и только что уползла с войны с поджатым хвостом. Королю Людовику пришлась бы по душе идея вызвать такой раскол. Возможно, не в Англии. И не в Шотландии, которая еще не оправилась от сорок пятого. Зато Ирландия всегда готова к заварухам. Особенно католическим.

— Я протестант! — возразил Эшарт.

— У тебя есть тетка во французском монастыре.

— О дьявол! Неужели это возвращается, чтобы преследовать нас? Тетя Генриетта избрала этот путь, чтобы отделаться от бабули. Но ты хочешь сказать, что она тоже в опасности?

— Возможно. Она стоит где-то в очереди наследования трона и может легко оказаться во власти французского короля. Эш, все это глупо, да, но не отрицает опасности. Есть в Англии люди, которые все еще не смирились с немецким владычеством.

— Король такой же англичанин, как ты и я.

— Не скажи. Мои предки восходят к норманнскому завоеванию, как и твои. Более того, не для кого не секрет, что интересы немцев порой ставятся на первое место, так что неудивительно, если кто-то из приближенных к трону нервничает. — Бред какой-то. Бога ради, чего хотят эти безумцы? Убить всю мою семью, чтобы устранить эту нелепую угрозу?