Тайна - Гарвуд Джулия

— Лаэрд Йан, вы понимаете, что говорите? — прошептал отец Лэгган.

— Да, — ответил Йан, не отрывая взгляда от Джудит.

— Черт возьми, — пробормотал Бродик.

— Ты хочешь мне возразить? — Йан повернулся лицом к другу.

Бродику понадобилась целая минута, чтобы обдумать ответ на этот вопрос.

— Нет. Я хочу поддержать тебя. Видит Бог, тебе понадобится поддержка, — покачал он головой.

— Я тоже вас поддержу, — заявил Уинслоу.

Йан кивнул. Желваки, ходуном ходившие под его челюстью, замерли. Джудит поняла, что демонстрация преданности со стороны друзей усмирила гнев Йана.

Правда, она не понимала, почему эти люди должны по очереди заявлять о своей поддержке. В Англии гостеприимство по отношению к гостю проявляли все члены семьи без исключения. Здесь же, по-видимому, все обстояло совсем иначе.

— Совет? — спросил Уинслоу.

— Скоро, — ответил Йан.

За спиной у Джудит кто-то ахнул. Она обернулась и, посмотрев на повитух, поразилась выражению лица Хелен. Та, казалось, испытывала неподдельное облегчение от того, что разбирательство закончилось именно так, а не иначе. Она едва сдерживала улыбку. Джудит совсем ничего не понимала.

Выражение же лица Агнес говорило само за себя. Глаза ее полыхали гневом. Джудит отвернулась от этой женщины.

— Отец, у вас есть ко мне еще вопросы? — обратилась она к наблюдавшему за ней отцу Лэггану.

Тот улыбнулся и покачал головой. Поскольку никто больше не обращал на них внимания, Джудит подошла к священнику, чтобы спросить его кое о чем. Уинслоу, его брат Бродик и Йан принялись что-то обсуждать вполголоса. Этим же занимались и родственники Уинслоу, сидящие за столом.

— Святой отец, можно задать вам один вопрос? — прошептала Джудит.

— Конечно.

— Если бы на моей шее не оказалось никаких синяков, вы бы прокляли Изабеллу и ее сына? — спросила Джудит и вновь накинула шаль Фрэнсис Кэтрин.

— Нет, — ответил отец Лэгган.

Джудит облегченно вздохнула. Ей так не хотелось думать, что священнослужитель может быть косным и бессердечным человеком.

— Значит, вы сочли бы мое слово достаточным доказательством невиновности Изабеллы, несмотря на то что я чужая в этих краях?

— Я нашел бы способ, как поддержать вас. Например, вызвал бы всех родственников Изабеллы, чтобы они высказались в ее защиту. — Священник похлопал Джудит по руке. — Просто синяки значительно облегчили мою задачу.

— Действительно, — согласилась она. — А теперь, святой отец, если позволите, я бы хотела уйти.

Получив разрешение, она поспешно покинула дом Уинслоу. Может быть, с ее стороны и было невежливо уйти, не попрощавшись с присутствующими — а особенно с лаэрдом, — но Джудит не могла больше ни минуты выносить пребывание в одной комнате с Агнес.

С того момента, как Джудит вошла в дом Уинслоу, толпа, собравшаяся снаружи, выросла как минимум в два раза. У Джудит не было настроения выдерживать ее любопытные взгляды. С высоко поднятой головой она проследовала к дереву, у которого оставила коня.

Сносить капризы жеребца она тоже не была расположена, поэтому шлепнула его хорошенько по левому боку, чтобы тот постоял смирно, пока она заберется в седло.

Джудит все еще находилась под впечатлением только что закончившегося разбирательства и поэтому не хотела сразу возвращаться к Фрэнсис Кэтрин. Сначала ей необходимо было успокоиться. Никуда конкретно Джудит ехать не собиралась — она просто направила жеребца вверх по тропе, ведущей к гребню холма. Ей хотелось скакать и скакать вперед до тех пор, пока не утихнет ее гнев.

Отец Лэгган вышел из дома Изабеллы через минуту после отъезда Джудит и, широко улыбнувшись, поднял руки над головой, чтобы привлечь внимание толпы.

— Все окончилось благополучно! — крикнул он. — Леди Джудит быстро нам все разъяснила.

Толпа радостно загудела. Священник посторонился к краю крыльца, пропуская вперед Бродика, Йана и Уинслоу.

Собравшиеся расступились перед Бродиком, направлявшимся к дереву, возле которого еще минуту назад стоял конь Йана.

Увидев, что коня нет, Бродик резко обернулся, и все увидели выражение крайнего изумления на его лице.

— Клянусь Богом, она опять это сделала! — взревел он, ни к кому конкретно не обращаясь. По-видимому, воин никак не мог понять причину оскорбления, нанесенного ему Джудит, уведшей его коня. То, что жеребец в действительности принадлежит Йану, не меняло для него ничего.