Звезда для Наполеона - Бенцони Жюльетта

И если жилые комнаты, где царила «Добрячка Жанна» – суровая и некрасивая мадам Фуше, – равно как и служебные помещения, сохраняли некоторую пышность, то только благодаря хорошему качеству обоев и бережливости хозяйки, ибо Фуше не видел никаких оснований для расходов на его министерство.

Впрочем, министерство это было весьма своеобразным миром. Нагромождение всевозможных кабинетов, забитых папками и карточными ящиками, над которыми корпел целый рой неимущих писцов, простиралось в задней части здания от улицы Огюстэн до улицы Сен-Пер. Отделанные деревом коридоры соединяли служебные помещения с апартаментами министра. Там толпилось странное и разношерстное сборище, смешивая редкий аромат духов светской дамы с гораздо менее изысканным запахом полицейских шпиков и доносчиков всех мастей. Окунувшись в эту удивительную атмосферу, Марианна, еще возбужденная после короткой поездки по Парижу, невольно прижалась к своему спутнику.

Широкие плечи и крепкая рука Сюркуфа казались ей надежной опорой, благодаря которой можно было без особых волнений встретить ускользающие взгляды странных фигур, возникавших и исчезавших в закоулках дома Жюинье. Дело в том, что им пришлось войти через маленькую дверь с улицы Сен-Пер, так как набережная была забита каретами и экипажами, въезжавшими и выезжавшими со двора большого дома, расположенного против министерства. Создалась такая пробка, что фиакру пришлось сделать объезд.

– Княгиня д'Аремберг закатила прием! – ворчал кучер. – Вот и объезжай теперь.

Благодаря этому Марианна смогла получить полное впечатление о том, что являлось самим логовом министра, впечатление, надо сказать, малоприятное. Здесь даже воздух был пропитан пылью, сплетнями, шпионами. Поэтому она вздохнула с облегчением, войдя в переднюю, где дежурил привратник в строгой ливрее. Эта важная особа соизволила бросить на Марианну тяжелый взгляд!

– Его высочество ожидает м-ль Малерусс, – отчетливо произнес он, – и никого больше!

– Что ты хочешь сказать? – моментально вспыхнул корсар.

– Что мне велено проводить мадемуазель, и только!

– Ах, так? Ну, это мы посмотрим!

И, схватив за руку Марианну, Сюркуф бросился к двойной двери, ведущей в кабинет Фуше.

Министр находился там, сидя около мраморного бюста какого-то увенчанного лавровым венком римского императора, – так по крайней мере подумала Марианна. Комната была небольшой, резко контрастирующей своей простотой со значительностью обязанностей ее хозяина. Меблировку ее составляли большой стол, заваленный папками и бумагами, три-четыре твердых стула и шкаф. Что касается самого Фуше, то он мелкими глотками смаковал поданное лакеем питье. Влетевший, как ураган, Сюркуф заставил его вздрогнуть.

– Очевидно, у вас нет желания принять меня, гражданин министр! – гневно закричал корсар, подводя Марианну к одному из ужасных стульев. – Объясните же почему?

Фуше поперхнулся, обжег горячим напитком пальцы и какое-то время не мог обрести дыхания. В то время как лакей старательно вытирал ему галстук и манжеты, он с раздражением отодвинул чашку.

– Во имя Неба, мой дорогой барон, когда наконец вы оставите эту отвратительную привычку врываться к людям подобно морскому приливу?

– Когда люди, о которых идет речь, будут вежливы со мной. Почему вы запретили принимать меня?

– У меня и в мыслях этого не было! Я ожидал мадемуазель Малерусс и дал соответствующее распоряжение, но я представить не мог, что вы проводите ее прямо сюда. У вас появилась склонность к профессии няньки.

– Ничуть! Но если я занимаюсь кем-нибудь или чем-нибудь, я занимаюсь этим до конца! Я хочу знать, что вы сделаете с нею. И не уеду, пока не узнаю!

И чтобы доказать свое намерение ничего не упустить из предстоящего разговора, Сюркуф, в свою очередь, уселся на одном из стульев, оперся руками о трость и стал ждать. Марианна чуть не улыбнулась… поистине он неотразим… и чертовски надежен. С ним можно было бы идти хоть на край света! Между тем Фуше испустил вздох, способный разжалобить стены.

– Можно подумать, что я какой-то великан-людоед. Что это вы вообразили? Что я снова пошлю ее в Сен-Лазар? Запру в карцер или назначу маркитанткой к гренадерам из Гвардии? Неужели вы не питаете ко мне хоть немного доверия?

Сюркуф ничего не ответил, но его отвисшая нижняя губа явно выражала сомнение в доверии к упомянутой особе. Фуше приподнял бровь, зарядился порцией табака, затем начал бархатным голосом: