Заложница - Картленд Барбара

– Вы не будете стреляться! – крикнула Люсинда, приходя в себя от нападок лорда Меридана. – Уж если вы, с вашими куриными мозгами, решили стреляться из-за меня, будьте любезны узнать мое мнение: я не потерплю!

Она обернулась к лорду Меридану.

– Как вы посмели предъявлять мне претензии, Себастьян, как вы посмели сказать, что я веду себя неподобающим образом, если вы сами не можете называться джентльменом! Полагаю, будь я такой женой, на которую вы рассчитывали, я бы сейчас плакала в подушку, переживая обиду. Единственное, что могу сказать, – я привыкла к оскорблениям!

Люсинда глубоко вздохнула. Она продолжала, ее слова наскакивали одно на другое:

– Что вы можете сказать о платьях, которые вы покупаете для леди Деверо. На одно из них вы готовы были выбросить сто гиней! А как же все эти дамы полусвета, с которыми вы с Чарльзом развлекались на следующий же день после нашей свадьбы?!

Лорд Меридан пытался протестовать, но Люсинду несло.

– Не делайте вид, что вы шокированы, не притворяйтесь, что я не должна была знать о ваших похождениях! – воскликнула Люсинда. – Вы только что осмелились заявить, что я веду себя неподобающим образом. Но я не допущу, чтобы вы тут строили из себя поборника нравственности только из-за того, что я поцеловала Чарльза в благодарность за добрые слова, а я так… нуждаюсь… в доброте.

Слова молниями слетали с ее губ, в голосе слышалась ярость, глаза гневно сверкали, а грудь учащенно вздымалась. В этот момент она была хороша как никогда. Лорд Меридан и Чарльз Холстед стояли и смотрели на нее как завороженные.

Люсинда замолчала, и никто не произнес ни слова. Она прошла через каюту и дернула за шнурок висевшего на стене звонка.

– Не будем больше обсуждать эти вопросы, – сказала Люсинда, – когда нам надо решать более важные задачи. Полагаю, очень скоро мы окажемся во вражеских водах и в пределах видимости французской береговой охраны.

Лорд Меридан продолжал молча наблюдать за ней. Странное выражение его лица заставило Чарльза, открывшего было рот, чтобы что-то сказать, изменить свое решение.

В дверь постучали, и вошел стюард.

– Спросите лорда Куртнея и сэра Энтони, не будут ли они так любезны спуститься в каюту, – решительно скомандовала Люсинда.

– Хорошо, миледи.

Стюард исчез, а Люсинда повернулась к лорду Меридану и смерила его презрительным взглядом. Внезапно, смягчившись от его вида, она ринулась к нему и упала рядом с ним на колени.

– О, дорогой, я знаю что вела себя возмутительно! – воскликнула она. – Все мой гнусный язык! Я не должна была так говорить! Во всем виновата моя вспыльчивость… я теряю голову… я не понимаю, что говорю.

Она смотрела на него снизу вверх полными тревоги глазами.

– Я так виновата, – извиняющимся тоном шептала она. – Я постараюсь вести себя хорошо… я постараюсь, правда.

Лицо лорда Меридана оставалось бесстрастным, но тут совершенно непроизвольно его губы тронула легкая улыбка, глаза загорелись.

– Бьюсь об заклад, вам не преуспеть в своем стремлении, – мягко сказал он.

– Но я… постараюсь, – жалобно пробормотала Люсинда.

Он положил руку ей на плечо, ее тоненькая белая шейка была почти полностью скрыта его крупной ладонью.

– Возможно, мне будет очень жаль, если вы станете слишком усердствовать, – сказал он, и не было сомнения, что он едва сдерживает смех.

– О, Себастьян, вы не сердитесь? – воскликнула Люсинда. – Вы правда не сердитесь? Я бы не вынесла, если бы вы продолжали злиться на меня!

– Вы непослушный ребенок – я в ярости! – сказал лорд Меридан.

Люсинда прижалась щекой к его руке.

– Я так… так раскаиваюсь, – пробормотала она.

– Ложь! – подавив смешок, произнес лорд Меридан. – Но, наверное, еще одна ложь положения не изменит.

Чарльз подошел к иллюминатору и стал смотреть на море. Было видно, что он с трудом выдерживает происходящее в каюте.

– Вы прощаете меня? – тихо спросила Люсинда, не сознавая, что в каюте еще кто-то есть.

– Ничего уже не поправишь – вы бесенок, который ниспослан, чтобы мучить меня, – ответил лорд Меридан. – Но я прощаю вас.

– Я… я так счастлива, – прошептала Люсинда.

Их лица оказались совсем рядом. Он заглянул ей в глаза, и мир замер вокруг них. Они были одни, одни во всей вселенной, и ничто не имело значения.

Тут в каюту вбежали лорд Куртней и сэр Энтони.

– Хороший попутный ветер, – сказал лорд Куртней. – Если так будет и дальше, капитан говорит, мы увидим французский берег еще до сумерек.