Искушение искушенных - Бенцони Жюльетта

– Фи! – мрачно буркнул король. – Жизнь для меня теперь ничего не значит!

Фуке, ничуть не смущенный этим пессимистическим замечанием, лукаво продолжал:

– Сеньора д'Антраг, которая была фавориткой покойного короля Карла IX, сохранила всю свою красоту и изящество, не говоря уж об уме. И утверждают, будто никто не может сравниться с ее прелестными дочерьми – особенно старшей!

– Вот как?

Голубые глаза Генриха IV утратили сонное выражение, а его уже седеющие усы слегка встопорщились от насмешливой улыбки.

– Клянусь Святой Пятницей, из вас получился бы отличный проповедник, мой милый Фуке! Так и быть, едем в замок Мальзерб, где нас ожидает добрый прием. Кто знает, возможно, это совсем неплохая мысль…

Вернувшись на свое место в королевском кортеже, Фуке с удовлетворением отметил, что его господин расправил плечи и выглядит уже не столь удрученным. Он даже слегка пришпорил лошадь. Камергер Потайного Ключа уже поздравлял себя с тем, что сумел вывести короля из черной меланхолии, но тут к нему приблизился другой всадник.

– Что это вы замышляете с семейством д'Антраг, Фуке? – ворчливо осведомился он, и камергер с трудом сдержал гримасу отвращения.

Этот господин де Рони следил за королем столь же ревниво, как и за финансами государства. Фуке не выносил его, поскольку Рони повсюду совал свой нос.

– Ничего я не замышляю, монсеньор! – ответил камергер с самым невинным видом. – Усталый король получит удобный ночлег и проведет славный вечер в замке. Что в этом плохого? Заодно можно будет уладить старые недоразумения…

Но господина де Рони было нелегко провести.

– Запомните хорошенько, дорогой Фуке, вам не удастся нарушить мои планы. Два месяца назад скончалась герцогиня де Бофор, упокой господи ее душу, и эта смерть избавила нас от опасности увенчать фаворитку короной Франции. Теперь король свободен и вполне готов к тому, чтобы жениться на иностранной принцессе. У меня есть виды на наследницу рода Медичи, поэтому не пытайтесь воспрепятствовать мне, подсунув королю другую женщину… пусть даже самую очаровательную!

– У меня и в мыслях этого не было, господин министр! Но согласитесь, что король повеселел, стряхнул свою мрачность, а это ведь тоже важно!

Господин де Рони только пожал широкими плечами.

– Вот уже два месяца он изнывает от горя, оплакивает Габриэль де Бофор и лелеет память о ней. Это означает, что он готов ринуться за первой попавшейся юбкой.

День клонился к вечеру, и король заторопился. Кортеж также прибавил шагу, и вскоре тенистое великолепие леса Фонтенбло осталось позади. Когда вдали показались башни и черепичные крыши большого замка, Фуке вновь подъехал к королю.

– Это Мальзерб, сир! Мы почти у цели.

Владения д'Антрага окружала небольшая стена. От ворот начиналась красивая аллея, которая вела к прекрасному замку в ренессансном стиле. Высокий сеньор и двое молодых людей на великолепных лошадях выехали навстречу королю, спешились в нескольких шагах от него и поочередно приблизились, чтобы поцеловать ему руку. Франсуа де Бальзак д'Антраг обладал внушительной внешностью, но его тонкое лицо портило выражение хитрости, а взгляд был высокомерным и одновременно нерешительным. Один из двух юношей чрезвычайно походил на него – это был его сын. Зато второй не имел с ним ничего общего. Очень высокий и очень смуглый, надменный, с огненным взором, молодой граф Овернский обладал изяществом и статью Валуа, ибо являлся плодом любви Мари Туше, ставшей сеньорой д'Антраг, и короля Карла IX. Этот незаконнорожденный принц крови никому не позволял забыть о своем королевском происхождении. Он поклонился с довольно пренебрежительным видом, и Генрих IV недовольно сдвинул брови, а Ро-ни чуть слышно выругался себе в бороду. Однако Франсуа д'Антраг приветствовал короля с искренним волнением и в необыкновенно изящных выражениях.

– Полно, сударь! – промолвил Генрих IV с обворожительной улыбкой, при помощи которой сумел завоевать множество сердец. – Я счастлив посидеть вечерком у дружеского очага.

Кортеж двинулся вперед, и Антраг принялся расхваливать королю свой замок. У главного входа ожидали три дамы в роскошных платьях. Завидев монарха, они присели в глубоком реверансе, утонув в своих широких юбках, и сразу стали похожи на громадные цветы. Но из этих трех женщин король заметил только одну.

Белокурая, тонкая и гибкая, с синими смеющимися глазами, прекрасная и свежая, как розовый бутон, эта двадцатилетняя девушка смело и вместе с тем почтительно встретила королевский взгляд. Генриху IV показалось, что перед ним предстала сама богиня весны! Вот уже два месяца, как его глаза, покрасневшие от слез, не видели ничего подобного – на всех окружавших его лицах читалось уныние, во всех взглядах отражалась скорбь. А этой девушке, казалось, не было никакого дела до его траура, и на ее прелестных губах сияла беззаботная улыбка. Генрих IV внезапно почувствовал, как кровь прихлынула к его щекам.